тебе своего садовника, чтобы уже сейчас он тебе ягодные кусты привёз и успел яблонь присадить. По первому времени Витька пусть тебе помогает с поливом. Слуг-то много набрали?
— Много ли нам надо? — удивилась Алиса. — Две женщины есть — хватит. Я ж тоже в стороне не остаюсь. Дом не такой большой. Мы с Лулой и сами можем прибраться, если что. — И тут же объяснила, заметив недовольство матери: — Может, потом и будут другие, но сейчас… Мам, прости, но как-то не хочется, чтобы дома постоянно были чужие.
Мать вдруг оглянулась, проверяя, нет ли кого поблизости, заметила Виктора, подозвала, маша ему рукой. А когда сын, что-то шепнув белобрысенькой, с которой гулял, подбежал к матери и сестре, тихо спросила:
— Дети, вы так и не узнали, как мы здесь оказались?
Переглянувшись, Алиса и Виктор покачали головами.
— Мам, а тебе хочется домой? — несмело полюбопытствовал Виктор.
Кажется, это был самый что ни на есть настоящий вопль души:
— Ни за что!!
Хохотали — сначала Виктор с Алисой, а потом и мать не выдержала, поняв, как смешно прозвучали её решительные слова, — так, что от ручья оглянулись на них беседовавшие там дан Реган и дан Силлаг.
А потом, когда мать и её муж, симпатичный брату и сестре дан Силлаг, уехали, Виктор и Лула, взявшись за руки, помчались гулять к лесу, вдоль опушки. А дан Реган предложил жене посидеть у ручья, местечко вокруг которого теперь было дополнено небольшой, но уютной скамейкой. Алиса уже успела полюбить это место, где можно часами сидеть, слушая переливчатое журчание ручья, а чуть ниже по течению — звонкоголосых птиц, селившихся в кустарниковых зарослях по обе стороны от воды.
Они сели на скамью, и дан Реган немедленно подтянул ближе к себе Алису. Нравилось ему чувствовать её с собой бок о бок — так, чтобы время от времени целоваться и шептаться с ней. Шептаться нравилось и Алисе: вроде никого рядом, но так здорово чувствовать на лице тёплое дыхание друг друга!.. Работа мужу не всегда позволяла такое приятное времяпрепровождение: дан Реган всё ещё управлял поместьями брата и сестры, так что ему приходилось уезжать порой на целый день. Но ночевать он неизменно возвращался в лесной дом. Домой.
Как-то Алиса спросила дана Регана, почему ему так нравится сидеть здесь, у ручья.
— Досвадебное время наше, — сказал он с мечтательной улыбкой и, приподняв руку Алисы, поцеловал ей ладошку, — было лишено всех тех романтических особенностей, которые поэты воспевают в своих балладах. Вместо трепетных свиданий, у нас были бдения возле измигуньих гнёзд. Я не дарил тебе соответствующих твоей красоте цветов и всяких милых девичьему сердцу пустяков, но ловил твои радостные улыбки, когда у тебя получался подсказанный мною огненный приём. Тебе не пришлось надевать красивое или просто милое платье, чтобы на званом вечере или на балу я мог пригласить тебя на танец. Но ты была согласна бегать в этих штанах с верхней юбкой, потому что только так удобно охотиться на измигунов. И не роптала, не требовала положенного на время помолвки. Эта скамья и наши запоздалые свидания на ней — пока единственное, что я могу предложить тебе, чтобы возместить чудесную пору, которая у нас должна была быть, но не случилась.
Тогда она только улыбнулась, думая про себя, что он сам хороший такой романтик и мечтатель, только времени ему не хватает, как обычно не хватает любому деловому человеку. И вспомнилось, как он старался, чтобы они ближе познакомились, ещё во время войны с измигунами. Да, изысканных цветов ему трудно было найти — ведь искал он их чаще всего в разорённых селениях. Но даже луговые цветы подбирал тщательно, готовясь к свиданиям с Алисой — тем, что проходили между тренировками и суровыми репетициями к уничтожению ночных тварей…
Да и сейчас из своих поездок, если ему удавалось побывать в каком-нибудь городе, дан Реган всё же умудрялся привозить те самые «приятные мелочи», которых, как он считал, недоставало Алисе. Алиса же, постоянно сидевшая в доме и в его окрестностях и не видевшая поблизости лавок со всякими сюрпризами для мужа, всё же сумела сделать единственное лично для него: не бегать в его присутствии в штанах, пусть даже будучи в той самой верхней юбке, а ходить в платьях, благо ему это очень нравилось. Э-э… Не считая тех сюрпризов, что он находил на столе во время обедов-ужинов…
И думала, пряча усмешку, что у них «всё не как у людей»: у людей самое интересное заканчивается вместе со свадьбой. Как в сказках. У неё же с Реганом всё сказочное только начинается. И потому она… счастлива с ним.
…Храмовый служитель, закончив брачный обряд для взволнованных и счастливых дана Регана и леди Алиссии, ушёл в глухой угол помещения, где переступил порог и, оказавшись в современном девушке Алисе кабинете, откинул глухой капюшон. На ходу расстёгивая ритуальный плащ, Длинный подошёл к большому столу.
Здесь не было ни ручек, ни записных книжек, ни телефона, ни ноутбука.
Лежал лишь огромный альбом, на обложке которого отчётливо был виден лесной дом дана Регана. Альбом имел надпись: «Дело номер триста шесть».
Длинный обошёл стол и сел на крутящийся стул. Посидел немного, с сомнением приглядываясь к альбому, потом встал, склонился над столом и всё так же неуверенно перевернул первый твёрдый лист. Затем остальные. Постоял, с надеждой глядя на последнюю страницу, а затем вернулся к первому листу.
Первая страница — поместье матери. Пустынное место, в котором давно никто не жил. Рухнувшие дырявые крыши и основного жилого дома, и корпуса, к нему прилегающего. Наглухо — не пройти — заросший двор. Здесь есть не только травы и кустарники, но уже начинают подниматься деревья. Легко. На таком-то удобрении. На костях погибших…
Страница вторая. На нём тот же лесной дом дана Регана, но страшно обветшалый. Раскрытые двери, обвисшие, еле держались — чуть ли не на честном слове. Кое-где стены дома выпятились от старости и долгих ливневых дождей — от забытости людьми, без их заботы. Вокруг дома — дремучие заросли кустарников и высоких трав, растущих на воле. Последние булыжники мощёной дороги к проваленному крыльцу еле видны между выворотившими их травами… Полное запустение. Безлюдье. Лес наступал на единственное человеческое жилище в этой глуши…
Внезапно затрещали доски под чьими ногами — так выяснилось, что альбом исполнен, кажется, в технике «три-ди-видео», если вообще не является видео-сборником, странно оформленным…
На крыльцо, осторожно ступая по трухлявым доскам, вышел сильно хромающий оборотень.
