Застава Промзоны укреплена и автономна, пограничники даже соорудили свой небольшой периметр из колючки. И плац для развода караула имеется, как положено. Бойцы несут службу серьезно, с ритуалами и традициями. А вот с оружием у них пока плоховато: автоматов просто нет — лишь трофейные самозарядные карабины и гладкоствольное, тут они выбрали, по наводке Гоблина, уже проверенную в деле четырнадцатизарядную «помповуху» Kel-Tek KSG. И правильно: пока что в противниках Промзоны лишь Зверь Дикий.
Вторая застава обосновалась в «локалке» сербов, возле новой ВПП Междуречья.
Там гарнизон еще меньше — всего трое бойцов с сержантом. Правда, им помогают казачки Туголукова: один постоянно дежурит на квадре, а при повышении тревоги хотя бы на уровень — из станицы приезжают еще две машины. Собственная мехподдержка пограничников уникальна — для этой цели из Берлина забрали оба «кеттенкрада» НК 101, по одному на заставу. В окрестностях немецкой зоны им делать нечего, по грунтовым дорогам патрулировать на таких машинах неудобно. Заменили на квадроциклы. А вот в глухих лесах, где квадроциклу проехать невозможно, «кеттенкрад» дорогу всегда найдет.
На заставе Сербская частенько живут и девчата — летный отряд «Интерведьмы», как их успели прозвать остряки. В задаче группы — эпизодическое или «по заявкам» патрулирование леса в районе Сены, «ведьмы» ведут наблюдение, обозначают присутствие. Сотников слабины в отношениях с соседом давать не намерен. Определяйтесь уж, франки, какова ваша комплиментарность по отношению к Русскому Союзу.
А пока… Сталкеры постоянно тусят на этих двух границах: «западной» и «южной». Эрих с Вальтером нынче в Сербской, мы с ними меняемся. И так будет продолжаться до той поры, пока Сотников не даст отмашку на ослабление режима. Плохо все это, у нас куча дел в планах, а одно звено Демченко многого не свершит.
По лесу вокруг Промзоны бездумно болтаться не рекомендуется.
Да и не получится — тут и там изобретательными пограничниками натыканы таблички с надписью «Осторожно, мины!». По большей части это «обманка», но удар по психике такая инсталляция производит вполне годный. Это против людей. Впрочем, и четыре «клеймора» стоят в наиболее перспективных местах, но их активируют только на ночь, иначе нельзя: зверь подрывается. По той же причине не ставят растяжек.
А зверя здесь богато. Места для людей новые, дикие, большая часть зверушек человека, похоже, вообще никогда не видела. Так что первые дни братва зачищала местность, в четыре бензопилы отодвигала от периметра лес. Дров сложили преобильно. На них и сжигали остатки стаи — воняло на всю округу.
Сейчас ситуация успокоилась, реально мешают лишь «птички».
Слушайте, это же просто рок-опера была, когда их «технично» гасить надумали!
Притащили на «Густаве» вторую нашу пушку-сорокапятку. Она сейчас на тележке с дутиками, транспортировать просто и удобно — загнали по аппарели на борт, и сюда. Здесь пушку Гоблин с орлами-погранцами зацепил квадром и медленно втянул по широкой просеке наверх.
Напротив дороги к Промзоне организовали артпозицию. Артиллерист приехал из замка — хоть Мишка и просился «пульнуть», но ему не доверили. Меня не было: мы с Монголом ушли севернее — знакомились с местностью.
В общем, поставили они орудие, застопорили, нацелили на вершины.
Позже Гоблин так рассказывал:
— Барахло, а не идея… Как с рубанком — одна имитация деятельности: куча стружки и хрень на выходе. Ну прицелились… Я фотик вытащил, бинокль. Этот снайпер давай бабахать — а там три километра минимум до вершины. На пятый снаряд пацан положил разрыв более-менее в район гнезда. И че? Не, если, канешна, фугасом долбать веским, самое оно будет. А этими «огурцами» попадать нужно точно в няшечку — полный прогон. Осколков мало, грохоту тоже, на страх не продавишь. Кондор взлетел, ничего не понял: камень со скалы свалился? Гром с молнией? Даже на небо посмотрел! Оглядывается кругом, но мы ему побоку, не увязывает. Птица — и та понимает, что дальность запредельна! Двенадцать штук втупую сожгли! Не в уровень снаряд, таким «птичку» из хаты не выломить, бесперспективняк.
Как-то удивительно легко и гладко выпалив последнее слово, Гоблин ошарашенно задумался и молвил:
— Кастет, пожалуй, я только что узнал самую короткую скороговорку.
— Какую? — не сразу въехал я.
— А ты повтори.
— Что повторить?
— Бес-пер-спек-тив-няк, — на этот раз раздельно и медленно произнес Сомов.
— Бесперпертиквняк, — послушно выдал я.
На том, собственно, артборьба с кондорами, как и рассказ Гоблина о ней, закончились.
Еще в первые дни освоения Промзоны на южной стороне площадки на заросшей к чертям собачьим полянке обнаружилась кустарная АЗС — две снятые с машин автобочки на бетонных ложементах. Одна под соляру, другая под бензин. В «солярочной» плескалось! Однако все мы просветлены знанием, что моторное топливо со временем портится, правда, практически никто, в силу благости жития, с таковым феноменом не сталкивался. И рискнули, рассудив, что, если старую разбавить новой, да залить это в Т-100… Ничего, поехал первенец — так и спалили остатки!
Все шло своим чередом.
Но тут приехал Ковтонюк.
Сразу положив жадный взор — глаза белоруса уже сказали «Спасибо!» — на один из тракторов, главный инженер все вокруг осмотрел и отметил, что пожарная безопасность объекта ' отсутствует как класс мероприятий в принципе. И пошел недовольный малочисленный народ зарождающегося поселка организовывать противопожарные пространства, вновь зашумел двигатель «сотки», затрещали бензопилы. После еще одной вырубки площадь Промзоны существенно расширилась.
Сомов досидеть с нами до конца неспешной трапезы не успел. И не доел соответственно: время поджимает.
— Все, братва, погнал я на пост, мне еще на плац к «зеленым», в развод на лесоповал.
— Подожди, куда гонишь, давай хоть шашлычка тебе завернем.
Страшное нарушение — летеха выпью орать будет, если Гоблина за шамкой застукает, но сталкерам многое прощается, в том числе и подобное разгильдяйство. Главное ведь в другом: мы давно уже практически никогда не прокалываемся — чуйка развитая, жизнь заставила.
— Только немного вали, так, на перекус не глядя, шоб за зуб вкинуть…
На вышке есть стереотруба, но Гоблин взял и свой комплект оптики. Накинул на плечо «тигра», под мышку плащ-палатку — и пошел к заставе.
Через два часа я его сменю, уже в темноте, на вышке: ночью развода для сталкеров не будет. По традиции, когда мы здесь, всегда помогаем ребятам — дежурим, даем им часы: пусть перезагрузятся.
А вот Юрец на вышку не полезет: не его дело. Он вскоре тоже свалил — отправился лазить по зоне, знакомиться с деталями: парнем овладела жажда поиска Тайного. Это я прокололся, сбил хлопца на тревожное. Мне Жека рассказал, жестянщик тутошний, как они с дружком в лес на юг ходили да наткнулись там на что-то непонятное. Хорошо, инструкции для таких случаев все «удаленники» периодически читают-расписываются, так что они сразу назад сдали. Ну а я как-то на посиделках Вотякову рассказал. Он у нас теперь Познаватель Скрытого. Юрку в последнее время понесло — стал клепать мутные и вполне неплохие рассказы, статьи. Не Демченко ли сбил его на журналистское?
