Она глядела жалостливо, подобострастно.
— В кабинет войди, — распорядился Олег. — Не забыл, — сказал он, плотно закрыв дверь. Перехватив взгляд Сони в сторону Тани, представил женщин друг другу: — Знакомься, Соня, это моя жена — Татьяна Николаевна. А это та самая Соня, — обратился он к Татьяне, — которую мы с тобой разыскивали. — Таня кивнула, Соня же сразу потеряла к ней интерес и снова вопросительно и просяще уставилась на Олега. Он, не обращая на этот взгляд никакого внимания, решительно проговорил: — Соня, мы хотим, чтобы у Дашутки была нормальная, полная семья.
— Я поняла, — с нехорошей усмешкой сказала Соня. Интонация резко поменялась, из голоса пропали жалостливые нотки, а взгляд стал холодным и злым. — Дочку мою захотели, да? Стоить это вам будет дорого! — И снова заканючила: — Мне же жить как-то надо, а хозяин с квартиры выгнал. Лучше бы вы мне деньги давали, а не ему. К Крыське сунулась, так она меня выгнала, сука такая. И никого у меня не осталось, — плаксиво закончила она.
Соня давила на жалость — впрочем, как всегда. Олег подумал, что вот в этой жалости и есть причина того, что Саша никак не мог избавиться от неё. Сочувствовал, терпел её рядом, но не любил… А Соня действительно, как собака, ластилась, смотрела преданно и заискивающе и возвращалась, даже когда её гнали. А ведь красивая была.
— Соня, где же вы были всё это время? — проговорила Татьяна. — Чаю хотите? Я принесу.
— Спасибо, — услышали они в ответ, — не откажусь. Значит, ребёнка моего удочерить хотите? Своего рожать, небось, поздно? — с фальшивым участием спросила Соня.
Может быть, кого-нибудь это и обмануло, но Олег не зря считался хорошим врачом. Хороший врач это ещё и хороший психолог. И глядя на Соню, Олегу захотелось встать и закрыть собой Татьяну, чтобы защитить. С чего такие вопросы? И это «моего ребёнка»… Уж Олег-то точно знал, какая из неё мать! За всё время ни разу не зашла ребёнка навестить, да и сейчас даже не поинтересовалась, как Дашенька, где она и что с ней. И смотрит так, что страшно становится — за Дашутку, за Татьяну…
— Так где была-то? — спросил он Соню, желая поскорее закончить этот неприятный разговор.
— Я в больнице лежала, еле оклемалась. — Она даже слезу пустила, но ей не поверил не только Олег, но и Татьяна тоже — Олег видел это по скептически поджатым губам жены. — Смеяться будете, да, дура я, в сказку поверила, в любовь с первого взгляда, думала, судьбу встретила… А судьба меня по морде. — Соня повернулась той стороной, где у неё оставался синяк, и продемонстрировала его в подтверждение своих слов.
«Вот на этом надо ставить точку, — подумал Олег. — Иначе всё будет повторяться из раза в раз. В конце концов, у Сони есть квартира, через несколько месяцев в неё можно будет въезжать, а пока найдёт, где перекантоваться. Есть профессия, даже не одна, а целых две. Она здоровая баба с руками, ногами и головой. Хотя насчёт головы я, наверное, погорячился, но нянчиться с ней, потому что она убогая и жалкая, смысла нет. Она способна выбрать свой путь. Вот пусть и выбирает».
— Сколько? Сколько тебе нужно денег, чтобы ты написала отказ от ребёнка? — жёстко спросил Олег. — Подумай хорошо, потому что после получения всей суммы ты должна будешь исчезнуть из нашей жизни. И ещё, если ты захочешь слишком много или вздумаешь меня шантажировать, я обращусь в органы опеки, и тебя просто лишат родительских прав. И заметь, тогда тебе не то что денег не светит, но ещё и за решётку попасть можешь! — Он, конечно, блефовал, но это была ложь во благо.
Соня вздрогнула, подняла на него глаза, и Олег с облегчением понял, что войны не будет: за деньги женщина готова на всё.
***
Данилов с Асей сидели на поваленном дереве у реки. Возле самой кромки воды играл с машинками Мишка, в коляске рядом с ними спала Дашутка, издали доносились смех и крики старших детей. Саша наблюдал за ними: детвора баловалась, плескаясь в речке, разница в возрасте не имела значения, они просто веселились, наслаждаясь солнцем, водой, летом и обществом друг друга. Его дети, его семья. Ванька тоже с ними. А куда он денется — где Катя, там и он. И Гошка с Серёжей стали не разлей вода. А Катя красавица! Взрослая совсем… Ещё год, и уедет учиться. Как же он без неё… Вспомнилось, как противился её желанию работать, а потом, спустя какой-то месяц, просто кайфовал от того, что она наливает ему кофе, расспрашивает о больных, разминает плечи после операций. Они так много говорили обо всём. О жизни, о Дине, о годах, проведённых вдали друг от друга…
Нет, жизни вдали от Кати Саша уже не представлял. Но из эгоизма лишить дочь возможности получить высшее образование он не мог. Для себя всё решил. Отправит её в свой город — там Олег и мать. Олег присмотрит, на него можно рассчитывать. А мать… С ней придётся крепко поговорить, потому что у Кати есть дом — его долю в квартире никто не отменял, и обрекать дочь на жизнь в общаге — глупо.
Ася задремала, положив голову ему на плечо. Он приобнял её, чтобы не упала. Конечно, устала она. Тут и работа, и беготня по вызовам, и Мишка с Дашкой на ней. Идея оставить на лето девочку пришла Валерии Павловне. В свойственной ей манере убеждать всех в своей неоспоримой правоте она доказывала, насколько полезен ребёнку воздух и натуральные продукты, а ещё общение с детьми. Пусть и разновозрастными, но общение, а оно способствует развитию. Потом нашептала Данилову, что Олегу с Таней притереться друг к другу надо, одним побыть, чтоб на Дашутку не оглядываться. Удивительно, но Ася её поддержала, да и Катя обещала помочь с сестрёнкой, вот Саша и уступил. Сам нянчился с племяшкой с превеликим удовольствием. Одно его смущало: Дашутка влезла в душу и разбудила чувства, которые он пытался забыть. Глядя, как с малышкой возится Ася, хотелось, чтобы вот так же она держала на руках и их ребёнка, чтобы с самого рождения, нет, с зачатия и всю оставшуюся жизнь быть рядом, растить, воспитывать, дарить любовь и получать её взамен. Только это
