– Расставшись с вами, я стала очень жалеть. Я всегда была очень любопытна; вы знаете, по-моему, госпожа де Лонгвиль немного похожа на меня в этом отношении, не правда ли?
– Не знаю, – сдержанно отвечал Арамис.
– Итак, я пожалела, – продолжала герцогиня, – что мы с вами не поговорили на кладбище. Мне показалось, что старым друзьям нехорошо вести себя так, и я стала искать случая встретиться с вами, чтобы засвидетельствовать вам свою преданность и показать, что бедная покойница, Мари Мишон, оставила на земле тень, хранящую много воспоминаний.
Арамис нагнулся и любезно поцеловал руку герцогини.
– Вероятно, вам было трудно отыскать меня?
– Да, – с досадой отвечала она, видя, что Арамис меняет тему разговора. – Но я знала, что вы друг господина Фуке, и стала искать вас возле господина Фуке.
– Друг господина Фуке? Это преувеличение, сударыня! – воскликнул шевалье. – Бедный священник, облагодетельствованный щедрым покровителем, верное и признательное сердце – вот все, чем я являюсь для господина Фуке.
– Он вас сделал епископом?
– Да, герцогиня.
– Но ведь это для вас отставка, прекрасный мушкетер.
«Так же, как для тебя политические интриги», – подумал Арамис.
– И вы раздобыли нужные вам сведения? – прибавил он вслух.
– Весьма легко. Вы были с ним в Фонтенбло. Вы совершили маленькое путешествие в свою епархию, то есть в Бель-Иль.
– Нет, вы ошибаетесь, сударыня, – сказал Арамис, – моя епархия Ванн.
– Это самое я и хотела сказать. Я думала только, что Бель-Иль…
– Владение господина Фуке, вот и все.
– Ах, мне говорили, что Бель-Иль укреплен. А я знаю, что вы военный, мой друг.
– Я все позабыл, с тех пор как служу церкви, – отвечал задетый Арамис.
– Итак, я узнала, что вы вернулись из Ванна, и послала к своему другу, графу де Ла Фер.
– Вот как!
– Но он человек скрытный: он мне ответил, что не знает вашего адреса.
«Атос всегда верен себе, – подумал епископ, – хорошее всегда хорошо».
– Тогда… Вы знаете, что я не могу показываться здесь и что вдовствующая королева все еще гневается на меня.
– Да, меня это удивляет.
– О, на это есть много причин… Итак, я принуждена прятаться. К счастью, я встретила господина д’Артаньяна, одного из ваших прежних друзей, не правда ли?
– Моего теперешнего друга, герцогиня.
– Он-то и дал мне сведения; он послал меня к господину де Безмо, коменданту Бастилии.
Арамис вздрогнул. И от его собеседницы не укрылось в темноте, что глаза его загорелись.
– Господину де Безмо! – воскликнул он. – Почему же д’Артаньян послал вас к господину де Безмо?
– Не знаю.
– Что это значит? – сказал епископ, напрягая все свои силы, чтобы с честью выдержать борьбу.
– Господин де Безмо чем-то обязан вам, по словам д’Артаньяна.
– Это правда.
– А ведь люди всегда знают адрес своих кредиторов и своих должников.
– Тоже правда. И Безмо помог вам?
– Да. Он направил меня в Сен-Манде, куда я и послала письмо.
– Вот оно. И оно драгоценно для меня, так как я обязан ему удовольствием видеть вас.
Герцогиня, довольная тем, что ей удалось так безболезненно коснуться всех деликатных пунктов, облегченно вздохнула.
Арамис не вздыхал.
– Мы остановились на вашем посещении Безмо.
– Нет, – засмеялась она, – дальше.
– Значит, на вашем недовольстве вдовствующей королевой?
– Нет, еще дальше, – возразила герцогиня, – на отношениях… Это так просто. Вы ведь знаете, что я живу в Брюсселе с господином де Леком, который почти что мой муж?
– Да.
– И знаете, что мои дети разорили и обобрали меня?
– Какой ужас, герцогиня!
– Да, это ужасно! Мне пришлось добывать средства к существованию, стараться не впасть в нищету.
– Понятно.
– Я не пользовалась кредитом, у меня не было покровителей.
– Между тем как сами вы стольким оказывали покровительство, – сказал Арамис, лукаво улыбаясь.
– Всегда так бывает, шевалье. В это время я встретилась с испанским королем.
– Вот как!
– Который, согласно обычаю, приезжал во Фландрию назначить генерала иезуитского ордена.
– Разве существует такой обычай?
– А вы не знали?
– Простите, я был рассеян.
– А вам следовало знать об этом; ведь вы были так близки с францисканцем.
– Вы хотите сказать: с генералом иезуитского ордена?
– Именно… Итак, я встретилась с испанским королем. Он желал мне добра, но не мог ничего для меня сделать. Впрочем, он дал мне и Леку рекомендательные письма и назначил пенсию из средств ордена.
– Иезуитского?
– Да. Ко мне был прислан генерал, то есть я хочу сказать – францисканец.
– Прекрасно.
– И чтобы согласовать положение вещей со статутом ордена, было признано, что я оказываю ордену услуги. Вы знаете, что существует такое правило?
– Не знал.
Герцогиня де Шеврез умолкла и старалась разглядеть выражение лица Арамиса. Но было совсем темно.
– Словом, есть такое правило, – продолжала она. – Нужно было, следовательно, устроить так, будто я приношу ордену какую-нибудь пользу. Я предложила совершать поездки для ордена, и меня сделали его агентом. Вы понимаете, что это пустая формальность и устроено только для виду.
– Чудесно.
– Вот таким-то образом я получила весьма приличную пенсию.
– Боже мой, герцогиня! Каждая ваша новость для меня удар кинжала. Вам приходится получать пенсию от иезуитов!
– Нет, шевалье, от Испании.
– Сознайтесь, герцогиня, что это одно и то же.
– Нет, совсем нет.
– Но ведь от вашего прежнего состояния у вас остается Дампьер. И это весьма недурно.
– Да, но Дампьер заложен, обременен долгами и разорен, как и его владелица.
– И вдовствующая королева смотрит на все это равнодушно? – сказал Арамис, с любопытством вглядываясь в лицо герцогини, но не видя ничего, кроме темноты.
– Да, она все забыла.
– Вы как будто пробовали вернуть ее благорасположение, герцогиня?
– Да. Но по какой-то необъяснимой случайности молодой король унаследовал антипатию, которую питал ко мне его дорогой батюшка. Ах, вы мне скажете, что теперь я могу внушать только ненависть, что я перестала быть женщиной, которую любят!
