Мерси закусила губу. Она чувствовала себя виноватой. Она вздохнула.
— Извини, Крофт. Когда они сказали мне, что ты у них в плену, я и думать не могла ни о чем другом, кроме как о тебе. Поэтому я и поехала.
— Я знаю. На твоем месте я, вероятно, поступил бы так же.
— Нет, ты бы не поступил так же. Ты бы придумал какой-нибудь потрясающий способ пробраться в дом и спасти меня. Именно то, что ты и сделал.
— Думаю, мы можем сказать, что спасли друг друга. Давай поговорим о другом. Полагаю, что если я все-таки прочту тебе лекцию, которую ты добросовестно заслужила, то мне придется следить за тем, чтобы чувство твоего раскаяния, пока я буду выслушивать огромное количество извинений, не доставило мне слишком большого удовольствия.
Мерси снова никак не могла понять, смеется он или говорит серьезно.
— Я заключу с тобой сделку, — сказала она наконец. — Никакого раскаяния и извинений с моей стороны. Но избавь меня от твоих героических заверений о полной ответственности за то, что ты позволил мне с самого начала подвергнуться такой опасности. Я не выношу, когда ты начинаешь говорить, как обязан мне и как любишь возвращать долги. Договорились?
Он долго смотрел на нее.
— Ты не хочешь привязать меня к себе долгом чести? — медленно сказал он.
— А что, удержать тебя можно только таким способом? — спросила она мягко.
— Нет. Дело в том, что тебе уже не удастся избавиться от меня.
Мерси ликующе улыбнулась:
— Отлично. — Затем она внимательно посмотрела на него. — Ты вернешься к той работе, которой занимался три года назад?
— Нет. Я покончил с этим еще задолго до того, как встретил тебя. То время ушло навсегда. Именно поэтому я и открыл школы самозащиты. Я знал, что мне будет необходимо заняться в жизни чем-нибудь еще. Я посвятил слишком много времени изучению той части моего существа, которая весьма восприимчива к насилию. Теперь мне нужно было уделить больше времени тому, чтобы узнать ту мою половину, которая получает удовольствие от занятий логикой, философией, анализом.
— Ты хорошо себя знаешь.
Он улыбнулся.
— По большей части все то, что я узнал о себе за последнее время, я узнал благодаря тебе.
— Думаю, это палка о двух концах. Я тоже кое-чему научилась у тебя. — Она подняла глаза. — Ну наконец-то. Вино. Именно то, что нам сейчас нужно.
Крофт наблюдал, как официант наполняет два бокала. Когда тот отошел, Крофт поднял свой бокал, поднес его к свету, повернул, медленно изучая прозрачную красную жидкость. Его глаза были задумчивы, слишком задумчивы.
Интуиция Мерси подсказала ей, какие мысли кружились сейчас в его голове.
— Ты же знаешь, что тебе не нужно бояться этого, — сказала она.
Крофт встретил ее взгляд.
— Бояться чего?
— Однажды напиться. Ты совсем не похож на твоего отца, Крофт. И на вечеринке у Глэдстоуна ты ведь не много выпил; ты был отравлен. Сомневаюсь, что ты когда-либо за всю свою жизнь по-настоящему напьешься, но если все-таки это случится, то в одном я уверена на сто процентов.
— И в чем же?
Мерси улыбнулась, поднимая свой бокал.
— Теперь-то мы знаем, что ты не хронический алкоголик, каким был твой отец, распутный, да, но не жестокий. Даже когда ты взмыл так высоко в поднебесье, как коршун, ты отлично помнил об опасной стороне своего существа и полностью себя контролировал.
— Итак, Мерси, ты можешь быть огромным утешением. — Его глаза были полны тепла и любви.
— За нас, — сказала Мерси, поднимая свой бокал.
— За нас.
— О, между прочим, — самодовольно начала Мерси, — мне нужно кое-что рассказать тебе о микропленке, которую я нашла в «Долине». Моя находчивость поразит тебя.
Крофт застонал.
— Этого я и боялся.
Когда Мерси проснулась на следующее утро, заря еще только занималась. Не открывая глаз, она провела ногой под одеялом. Кровать подле нее была пуста. Возможно, Крофт спустился, чтобы вывести собак на утреннюю прогулку. Однако когда влажный нос ткнулся в ее ладонь, она поняла, что собаки все еще в комнате.
Мерси медленно села, стараясь не производить чрезмерного шума. Крофт был именно там, где, как она уже догадалась, он и должен был быть в это время. Он неподвижно сидел, скрестив ноги, возле окна, устремив взор на далекие горные вершины. Кроме джинсов, на нем ничего не было.
Мерси мысленно поблагодарила судьбу за то, что у Крофта хватило ума не садиться обнаженным. Этот ковер не чистили лет десять. Все-таки Крофт был не только упрям, но иногда и сообразителен.
Какое-то мгновение она просто смотрела на него, наслаждаясь видом его сильного, тренированного тела.
Совсем не похож на призрака, подумала она с огромным удовольствием.
Мерси тихо встала с кровати и потянулась за халатом. Доберман, который разбудил ее, вернулся к своему товарищу и сел рядом с ним в углу. Мерси пошла в ванную.
Когда спустя несколько минут она снова появилась в комнате, то знала, что он уже заканчивает свой сеанс медитации. Он не шелохнулся, однако она чувствовала, что происходит в его душе. Была все-таки между ними какая-то невидимая ниточка.
— Доброе утро, — тихо сказала она и подошла к Крофту.
Он улыбнулся. Отчужденность исчезла. Вместо нее появилась теплота, проникавшая в каждую клеточку существа Мерси.
— Доброе утро, — сказал он.
Мерси улыбнулась и села напротив него, скрестив ноги.
— Думаю, нам надо поговорить.
Он слегка нахмурился.
— О чем?
— Остается ряд вопросов, касающихся наших отношений, и их необходимо обсудить.
— Зачем? Все и так ясно, Мерси.
Она знала, что он прав. И тем не менее с любопытством уставилась на него:
— Неужели?
— Конечно, какое-то время мы будем привыкать друг к другу, но это не важно. Единственное, что имеет значение, это то, что мы будем вместе.
— Будем? — спросила она.
— Я люблю тебя. Круг моей жизни будет неполным без тебя, Мерси. Она просияла.
— О, Крофт, я тоже люблю тебя. Я не знаю, как это могло случиться так быстро. Но я знаю, что хочу быть с тобой до конца. Я никак не могу объяснить это странное чувство. Чувство, которое было неведомо мне в прошлом. И все же я абсолютно уверена в нем. Я люблю тебя.
— Итак, проект откорректирован и одобрен, Круг замкнут, и все стало чистым и прозрачным, словно акварель. Когда правда оживает, она начинает сиять.
Крофт нагнулся и взял за руку Мерси. Он посмотрел в ее глаза. Утренний свет наполнил собой маленькую комнату. Его глаза искрились чистой и совершенной любовью. И ведь он действительно прав, вдруг поняла Мерси. Когда правда оживает, она наполняет жизнь новым сиянием. Она чувствовала, как его пальцы сжимаются, и знала, что связь между ними нерушима. Она, вероятно, никогда не сможет до конца объяснить это, но они принадлежали друг другу и оба принимали это как должное.
