Правда, немного.
Иден застегивала маленькие перламутровые пуговки на спине свадебного платья Кейти, когда дверь комнаты при церкви отворилась без стука. Дэррен просунул голову внутрь. Он выглядел мрачным и обескураженным в черном смокинге и черной бабочке. К тому же вид у него был огорченный.
— Тебе не следует быть здесь. — Лиз махнула рукой, словно выпроваживая его из комнаты. — Давай, уходи отсюда. Это плохая примета или что-то в этом роде.
— Это плохая примета для жениха, — пробормотала Кейти. — И с каких это пор почти профессиональный врач думает о приметах?
— Никогда не следует терять осторожность, — фыркнула Лиз.
Иден хмуро посмотрела на брата.
— Пойди займись Люком.
— В том-то и дело, что не могу, — ответил Дэррен. — Люк все еще не приехал.
— Что? — Морин отложила букет невесты, который она теребила, и уставилась на сына. — А где он?
— В этом как раз и вопрос. Я не знаю. Когда час назад Люк не появился в моей квартире, то я решил, что он просто чего-то не понял и направился прямо в церковь. Но я проверил. Его никто не видел. Машины тоже нет.
— Ты звонил в его коттедж в Дрэген-Бей? — спросила Иден.
— Да. Никто не берет трубку. — Дэррен посмотрел на Кейти. — Господи, ты же не думаешь, что он действительно это сделал?
— Что? Бросил меня у алтаря? — Кейти ободряюще улыбнулась. — Нет. Не волнуйся, Дэррен, он появится. Вероятно, попал в пробку на шоссе.
Дэррен провел пальцами по волосам и нахмурился.
— Люк всегда учитывает возможность пробок. Он всегда принимает в расчет такие вещи.
— О Господи, — прошептала Морин. — Только не говори Джастине. По крайней мере, сейчас.
Иден выглядела напряженной.
— Что будем делать?
— Закончим меня одевать, — спокойно отозвалась Кейти. — Я отказываюсь идти по проходу между скамьями в платье, расстегнутом на спине. — В зеркале она увидела застывший взгляд Иден. — Расслабься, Иден. Он приедет.
— О Господи, — повторила Морин. — Он это сделает. В конце концов, Джастина оказалась права. Люк устроил все это, чтобы наказать семью. Я уж не говорю о том, что он сотворит с компанией. Люк, вероятно, убедился, что мы на грани банкротства.
— Он будет здесь, — снова сказала Кейти. — Кто-нибудь поможет мне застегнуть платье, пожалуйста?
Трое Гилкристов переглянулись. В их колдовских глазах отражались тревога и предчувствие катастрофы.
— Откуда у меня такое чувство, что я уже могу поставить диагноз массовой истерии? — спросила Лиз.
Зик не мигая смотрел на Этвуда через окно гостиной.
— Он всегда таскает в зубах эту дурацкую миску? — раздраженно спросил Этвуд.
— Зик никогда никуда не ходит без нее. — Люк растянулся на диване и рассматривал своего противника.
Тот сказал, что хочет присесть, но сам в течение последнего получаса мерил без остановки шагами комнату, не выпуская пистолета из рук. Этвуд не находил себе места и явно нервничал. Когда Зик возник за окном, он чуть не умер от страха. Нэт уже привык к шантажу или умным финансовым ловушкам, но использование оружия оказалось для него внове.
Он посмотрел на часы.
— Еще полтора часа, и все будет кончено. Как ты думаешь, сколько времени Джастина будет ждать тебя в церкви, прежде чем поймет, что ты не появишься?
— Ты действительно ее так ненавидишь?
— Я ненавижу всю твою леденящую душу семейку, Гилкрист.
— Да, это очевидно. Я знаю о твоем отце.
Этвуд остановился и резко обернулся к нему.
— Что тебе известно о моем отце?
— Я просмотрел материалы сделки, из-за которой он потерял свой ресторан. Этвуд-старший застрелился. Ты обвиняешь мою семью в его смерти, так?
— Верно, черт побери. — Взгляд Нэта переполняла жгучая горечь. — Джастина убила моего отца, закрыв его ресторан. Она могла бы сама нажать на спусковой крючок. И знаешь, что всего страшнее?
— Да. Самое худшее, что Джастина так никогда и не узнала, что с ним случилось и кто еще пострадал в результате этой сделки, — негромко проговорил Люк.
— Отец хотел с ней договориться. Пытался заключить соглашение. Но ему не удалось пройти дальше приемной. — Этвуд снова зашагал по гостиной. — Джастина не соизволила его принять.
— Знаю.
— Мне исполнилось только двадцать. В то время я не мог ничего сделать, но поклялся когда-нибудь отплатить Гилкристам, даже если на это потребуется вся моя жизнь.
— Знаешь что, Этвуд? Ты мне не поверишь, но я тебя понимаю.
— Ты смотри! Гилкристов не волнует никто, кроме их собственных персон. Вас не касается, кто при этом страдает, кого сбрасывают с дороги.
— Но ты не слишком-то от нас отличаешься.
Лицо Этвуда исказилось от ярости.
— У меня нет ничего общего с вами. Слышишь меня?
— А как насчет Кейти? Год назад ты использовал ее, чтобы добраться до Иден, а сегодня снова подставляешь ее. Она будет страдать вместе со всеми.
— Слушай, хорошо, я сожалею. Мне пришлось использовать Кейти в прошлом году. И мне стыдно за это, а также за то, через что ей придется сегодня пройти. Но так получилось. У меня не оставалось выбора.
Люк подумал, что рационализм в его рассуждениях кажется ему чересчур знакомым.
— Вероятно, именно эти слова сказала бы Джастина пятнадцать лет назад твоему отцу, если бы он попросил ее не закрывать его ресторан. Нет выбора. Дело превыше всего. Ты знаешь, как это бывает. Такие вещи случаются.
— Прекрати, — прорычал Этвуд. Он угрожающе направил на Люка пистолет. — Вы все заплатите. Так или иначе, но я вам отомщу.
— Ничто не вернет твоего отца.
— Будь ты проклят, я об этом знаю. Но я наконец пойму, что он отомщен. Единственное, что волнует Гилкристов, это деньги, тут-то я и нанесу вам удар. Довольно символично, видишь?
— Вижу.
Зик завыл и подался вперед.
— Почему пес так на нас смотрит? — спросил Нэт.
— Не знаю, — негромко отозвался Люк.
В это мгновение Зик постарался прижаться носом к окну. Его миска звякнула о стекло.
Этот звук прозвучал словно выстрел в маленькой комнате. Этвуд, весь на нервах, кипящий от злобы, резко повернулся.
Одним движением Люк поднялся с дивана. Нэт бросился к нему, но было уже слишком поздно. Люк выбил пистолет у него из рук. Оружие пролетело через комнату, ударилось о стену и отлетело к крепкой деревянной двери.
С яростным ревом обиды и гнева Этвуд бросился на Люка.
Гилкрист перенес тяжесть тела на другую ногу и, выбросив вперед руку, коротким резким ударом послал Этвуда на ковер.
