— А Брэндон ждал момента, чтобы вмешаться и спасти тебя?
В глазах Оливии вспыхнула злоба.
— Он не спасал меня. Я сама спаслась.
— Извини.
— Мы с Брэндоном познакомились уже после того, как было объявлено о нашей с Гарри помолвке. Должна признать, что буквально с первых минут знакомства мы испытали сильное взаимное влечение. Мы оба это сознавали, но пытались не замечать. Со временем Брэндон понял, что я обеспокоена вспышками депрессии у Гарри, которые стали посещать его все чаще…
— Ты говорила с Брэндоном о поведении Гарри?
Оливия кивнула головой.
— С Брэндоном мне легко говорить обо всем на свете. Для меня наши разговоры были таким облегчением.
Молли подалась вперед.
— Оливия, все в порядке. Не надо больше терзать себя сознанием собственной вины.
— Я и не чувствую никакой вины за собой, — вспыхнула Оливия. В глазах ее заблестели слезы. — Вина — это парализующая деструктивная эмоция. Да мне и не в чем винить себя.
— Конечно, не в чем, — успокоила ее Молли. — Вы с Гарри изначально не подходили друг другу. Поверь мне на слово. Я абсолютно уверена в этом.
— Откуда у тебя такая уверенность? — спросила Оливия.
— Гарри настолько специфичен, что его поведение не вписывается ни в одну, пусть даже самую смелую психологическую теорию. Ты бы никогда так и не поняла его до конца.
Чашка чуть заметно дрогнула в руках Оливии.
— Я пыталась помочь ему.
— Я знаю.
— Я делала все возможное, чтобы убедить его в необходимости терапии. — Оливия схватила свою сумочку и, порывшись в ней, достала носовой платок. Она приложила его к заплаканным глазам. — О Боже, ты не в силах понять. У меня было такое ощущение, будто передо мной отец.
— Ах, милая, — прошептала Молли. Оливия, казалось, не слышала ее. Она разразилась новым потоком слез.
— Мой отец страдал от депрессии. Приступы становились все более сильными. Мама пыталась уговорить его сходить к врачу. Я тоже. Но он отказывался. Однажды он ушел в лес, прихватив с собой ружье. Домой он так и не вернулся.
Молли поставила на столик чашку и порывисто вскочила с дивана. Подойдя к Оливии, она крепко обняла ее. Оливия не сопротивлялась, а, наоборот, уткнувшись в плечо Молли, разрыдалась.
Молли нежно поглаживала ее по спине.
— Оливия, ты же специалист. Поэтому не мне объяснять тебе, что ты никоим образом не несешь ответственности за самоубийство отца.
— Нет. Видит Бог, я так старательно изучала потом все, что было связано с депрессиями. — Оливия начала успокаиваться.
— И конечно же, мне не стоит напоминать тебе о том, что Гарри вовсе не твой отец. Тебе не надо волноваться о его спасении. Он чужой для тебя человек.
Оливия еще пару раз шмыгнула носом, потом подняла голову. Она даже вымученно улыбнулась Молли.
— Знаешь, что я тебе скажу? Мне кажется, ты не угадала своего призвания. Тебе надо было стать психологом.
— Спасибо. Но я предпочитаю работать с чаем и специями.
— А может, как раз отсутствие теоретических знаний позволяет тебе более четко видеть ситуацию, — пошутила Оливия, бросая влажный носовой платок в сумочку.
— Я знаю лишь одно: ты коришь себя за то, что не смогла спасти ваши отношения с Гарри. Твои чувства к нему были слишком сложными. Представляю, какая путаница образовалась у тебя в голове.
— Путаница?
— Конечно. Сама посуди: ты оказалась помолвленной с человеком, которого видела, скорее, своим пациентом, нежели любовником. К тому же его проблемы с психикой напоминали тебе о душевном расстройстве твоего отца. — Молли взмахнула рукой. — И в то же время ты уже была влюблена в человека, который оказался родственником твоего жениха. В довершение ко всему твой пациент становился все более капризным, отказывался от лечения. Неудивительно, что ты психанула и разорвала помолвку. И это было единственно разумное решение в сложившейся ситуации.
Последовала короткая напряженная пауза.
— Мы, вообще-то, не употребляем такой термин: «психануть», — пробормотала Оливия. — Но в данной ситуации он, пожалуй, наиболее удачный.
Молли подмигнула ей.
— Что я слышу? Оливия, ты меня удивляешь. Неужели психиатры тоже не лишены чувства юмора?
Оливия вымученно улыбнулась.
— Ты даже не представляешь, сколько на свете анекдотов про психов.
Молли расхохоталась.
— Мне не терпится послушать.
Улыбкой наконец зажглись и глаза Оливии.
— Наверное, ты права. Наверное, пора избавиться от чувства вины перед Гарри. Думаю, он в надежных руках.
Паркер обвел шумную битком набитую таверну недобрым взглядом. Музыканты исполняли песенки в стиле «кантри», причитая о несчастной любви и добром вине. Солистка была одета в облегающее серебристое платье. Сидевшие за стойкой бара парни даже не удосужились снять шляпы. В дальнем углу таверны толпились любители бильярда. По их возбужденным лицам было вино, что на кону большие деньги.
— Кто, черт возьми, отыскал эту забегаловку? — грозно спросил Паркер.
— Мы. — Джош посмотрел на Брэндона, надеясь заручиться поддержкой.
— Мы подумали, что она могла бы стать нейтральной территорией, — с нарочитым энтузиазмом проговорил Брэндон и подал знак официантке, одетой в ковбойский костюм. — Выпей пива, дед.
— Я предпочитаю виски, — проворчал Паркер.
— Кстати, я тоже. — Леон начал скалить зубы, завидев официантку. — Хороши сапожки, милая.
Рэйли застонал:
— Дядя Леон, побойся Бога. Не выставляй себя ослом, договорились?
— Вам нравятся мои сапожки, сэр? — Официантка оглядела свои красные блестящие ковбойские сапожки, которые сочетались по стилю с ее шляпой.
Леон ухмыльнулся.
— Да.
— Если хотите, можете приобрести. К концу вечера у меня ноги отваливаются в них.
— Я могу помочь тебе в этом, крошка. — Леон красноречиво зашевелил бровями.
— Нет уж, спасибо. — Официантка натянуто улыбнулась. — Есть кому помассировать мои натруженные ножки.
— И кто же он? — с интересом спросил Леон.
— Это она, — пробормотала девушка. — Она ростом пять футов одиннадцать дюймов, ездит на мотоцикле и одета в кожу и металл. Кстати, играет в группе «Руби свэт». Никогда не слышали?
— Нет, — признался Леон. — Наверное, они исполняют не ту музыку, которую я люблю.
— Наверное. Да я сомневаюсь, что вы найдете общий язык с моей подругой, — сказала официантка. Леон поморщился.
