— Думаешь, только наши духи друг друга ненавидят или остальные тоже? — спросила я и невольно теснее прижалась спиной к груди Ирия. Мое тело безумно по нему соскучилось. Оно пылало от желания. Ирий стоял неподвижно, только всколыхнул горячим дыханием волосы на моем затылке, отвечая:
— Не знаю. Но знаю другое: нам нужно вести себя как обычные люди, чтобы не попасть под подозрения. Ибо на нас свалят причастность к магии.
— Значит, будем отсиживаться в стороне, пока они не разнесут весь ресторан?
А еще лучше прыгнуть за ближайшую барную стойку, вытолкать оттуда перепуганных людей, сорвать друг с друга одежду и успеть трахнуться, пока духи не разнесли все.
— Нет, черт, нет. Надо что-то придумать. Но пока думаем, делаем вид, что перепуганы, как все.
Мне не особо приходилось создавать вид — и так коленки тряслись. Правда, у людей от неизвестности, а у меня оттого, что я все видела.
— Давай я нарисую нам другие лица. Мы выйдем и попробуем успокоить духов. Что думаешь? — спросила я, слегка повернув голову к Ирию, но не спуская глаз с безумцев.
— Тогда предлагаю сделать это под тем столом.
Только мы собрались выйти из-за колонны, черный дух топнул ногой — и в разные стороны от него поползла морозная корочка. По полу, скатертям; одела стулья в белые чехлы, припорошила блюда снежной крошкой. Превратила людей в ледяные фигуры. Ирий подхватил меня на руки и оторвался от пола телекинезом, едва морозное нашествие коснулось колонны, за которой мы прятались.
Сдуреть можно! Я широко раскрытыми глазами наблюдала, как иней поднимался по стенам к потолку. Скрытые камеры, если и были, оказались подо льдом. Холод защипал обнаженные руки и лодыжки.
— Кажется, перерисовывать внешность нам не придется. Мать твою, как людей разморозить? — шептал Ирий, вися в воздухе в нескольких сантиметрах от пола, похожего на каток.
— Никак, пока эти не угомонятся! — Я вывернулась в мужских руках, оборачиваясь, и крикнула: — Эй, успокойтесь!
Крик заглушили грохот, треск, взрывы — мой беленький дух превратил бутылки с алкоголем в нечто ужасное! Они бросались в черного духа и разрывались прямо перед ним, осыпая его осколками и искрами. Тот едва успевал уворачиваться и отбиваться.
— Предлагаю выкинуть их на улицу, — сказал Ирий. Мы на скорую руку соорудили план. Я перерисовала свои кроссовки в коньки. Жаль, пухоборд далеко. Но поверхность стола тоже подойдет.
Пусть только Ирий окно пробьет. Он сначала отломал ножки от ближайшего стола и вручил мне деревянную квадратную доску. Тяжелая. Придется попотеть. Затем оторвал барную стойку от пола и метнул ее в окно. Духи, занятые друг другом, заметили проплывающую через зал махину только тогда, когда она уже подлетала к стеклу.
Пользуясь их коротким замешательством, я пропетляла между столиками на коньках и сиганула в дыру следом за барной стойкой. Едва успела скинуть в нужный миг коньки и подставить под ноги деревянную пластину.
Пух принял меня в ласковые объятья, зацеловал, запутался в волосах. Но я гнала его прочь, чтобы расступился ненадолго перед лучами Белого солнца. Яркий свет скоро прорвался в пуховой тоннель и обрушился на окна ресторана. Лед начал оттаивать.
Мой дух мигом нарисовался рядом.
— Что ты творишь?!
— А что вы вытворяли в ресторане?! Если не разморозить людей, они погибнут…
— Поэтому надо убить это земное исчадье!
Ирий должен был вытолкнуть своего духа на улицу, но тот, с невозмутимой обезьяньей мордой, тащил его за собой по мокрому полу. И безжалостно вышвырнул из окна. Ирий ведь не умеет летать! Тридцать этажей до земли.
Время вокруг меня будто замедлилось. Сердце едва билось. А притяжение спешило как никогда. Раз — и Ирий скрылся за пеленой пуха. Я рванула следом, бросая доску, план, духа.
Ветер лупил по лицу, пух слепил, забивал носоглотку — я никогда не летала так быстро. Неужели я медленнее, чем притяжение? Отчаянье прожигало кровь смертельным ядом. Я никогда не прощу себе, если не успею!
Выставив руки, я принялась закручивать потоки воздуха от самой земли. На пятом узле почувствовала сопротивление — и поддала скорости. Почти ничего не видела, летела по зову интуиции.
Вихрь сильнее притяжения. Ирия подкидывало на воздушной спирали. Без сознания. Я мягко опустила его на пуховой сугроб, попутно разматывая один за другим узлы. Напряжение с ядом испарялось из моего тела. Голова кружилась от радости. Но сомнение кольнуло…
Жив ведь? Я прислонила дрожащие пальцы к венке на шее — бьется. Ран нигде не видно, я бегло ощупала затылок, растрепала черные волосы. Может, его дух просто магией оглушил? Он ему смерти хотел. Какова была гарантия, что я поймаю?
Огромная крылатая тень заслонила свет. Я нервно обернулась и похолодела. Серая птица, размером с мою квартиру, обратилась в воздухе в человекоподобное существо и двинулась к нам. Метра три роста, вытянутое лицо, ряса из парящей материи.
Страж? Я судорожно затрясла руку Ирия. Пожалуйста! Очнись! Хотя бы посмотри мне в глаза перед тем, как нас лишат жизни!
— Служительница? — окликнул меня глубокий голос, резонируя эхом, и меня скрутило от рыданий.
Я накрыла собой тело Ирия, зарылась пальцами в пуховую постель, протянула руки под широкой спиной, обнимая, прижимаясь лбом к груди, что медленно вздымалась. Пусть так и похоронят. Буду вдыхать аромат кофе, горького шоколада, крепкого рома до самой смерти. Буду чувствовать его тепло.
Еще что-то мелькнуло тенью за закрытыми веками. Второй страж? Конечно, их должно быть несколько. Воздух заколебался в сантиметрах от меня — чужое присутствие вибрировало в пространстве.
— Только не разъединяйте нас! — взмолилась я и приподняла слипшиеся от слез ресницы.
Какая-то аморфная кисть вынырнула из рукава рясы и прикоснулась ко лбу Ирия — он тотчас же глубоко вдохнул. Веки затрепетали, взгляд голубых глаз сфокусировался на мне. Пухлые губы дрогнули в улыбке — и меня окатило сладкой ласковой волной.
— Прошу, служители, поднимитесь для беседы о дальнейшей судьбе своей! — раздался второй голос, тоже глубокий, но более жесткий.
Ирий сомкнул руки за моей спиной, прижал крепко-крепко, что стало нечем дышать, и произнес еле слышно:
— Ничего не бойся, бесовка. И не спорь со мной, ладно?
Ком в горле не позволил выдавить из себя ни слова. Я молча кивнула. И тогда Ирий, приобнимая меня одной рукой, поднялся. Я цеплялась за его одежду и клялась себе, что ни за что не отпущу. Но вложила всю смелость в свой взгляд и посмотрела на стражей. Они серыми фигурами возвышались над нами. В их полупрозрачных глазах зрачки были тонкими точками. Жутко. Страшно до дичайшей паники.
— По моей вине произошла сегодняшняя встреча, — заговорил Ирий. У меня внутри все сжалось — он собрался брать вину на себя. Как с ним не спорить? Я прочистила горло и произнесла:
