ударом по протянутой руке.
– Больше не хочу. Сейчас я предпочел бы знать, откуда она выпрыгнет в следующий раз.
– Бойся исполнения желаний! – хрипло раздалось сзади, и горло Фоку передавило профессиональным хватом. Второй рукой Людочка вытащила у него из-за пояса свой же именной бластер, про который Фок напрочь забыл, и уперла дуло ему в висок.
Замерли все, даже Саша. Дергаться Фок не стал – видел, чем такое сопротивление заканчивается. Не способствовало радости и то, что Сергей успел взять его на мушку – на самом деле, конечно, Людочку, но пряталась-то она за Фоком! Рука у нее была липкая, а дыхание снова прерывалось: что ни говори, а прыжки в межпространство давались ей гораздо тяжелее, чем Фриаму. Второй хэллбор остался на полу, недалеко от того места, где Фок оттаскивал от Саши гипадеру. Людочка его, к счастью, не заметила, но Фоку и бластера у виска хватало.
– Оружие, любимый, – скорее проскрипела, чем выговорила она. – И камешек тоже, будь добр.
– Любимый ли? – изогнул бровь тот, но хэллбор все же опустил – не выпуская, впрочем, из рук.
– Разумеется! – Как будто и впрямь оскорбилась Людочка. Фок чувствовал спиной ее прерывистое дыхание. – Стала бы я терпеть твои выходки столько лет, если б не любила? Но ты предпочел мне врага, а это, знаешь ли, остужает чувства!
– Может, объяснишь, что этот враг тебе сделал?
– А сам не догадался? Ты ведь знаешь все и обо всех.
Прозвучало это, в свете последних известий, откровенным сарказмом. Авторитет капитана, пожалуй, держался только на его умении убеждать всех вокруг в собственной гениальности. Пока Фок в это верил, жизнь была куда проще.
– Есть версия, – кивнул Сергей. – Но я готов тебя выслушать. Ведь каждый злодей обязан закатить монолог перед своей кончиной!
Вместо слов Людочка фыркнула и так сжала шею Фока, что тот начал задыхаться. Захрипев, он попытался пересилить ее руку, но добился только того, что захват слегка ослаб. В отличие от Фриама, она не пыталась просочиться сквозь кожу, но ощущения все равно были не из приятных. Вдохнуть получалось через раз, мелкими-мелкими порциями.
– Камень, – напомнила Людочка.
– Ладно. – Сергей разжал руку, позволяя сфере упасть. – Подойди и возьми.
– Сам подашь! И побыстрее, мальчику не очень приятно!
Фоку было не просто неприятно: ему казалось, что вся кровь, которая в нем была, перетекает наверх, и голова вот-вот от нее лопнет. Хэллбор у виска не давал активно дергаться, чтобы не спровоцировать случайный выстрел (не говоря уж о спланированном!). Хоть бы один шансик…
Сергей поджал губы и подпихнул камень в сторону Людочки. Та аккуратно, ногой, подтянула его ближе и прижала ступней.
– Оружие тоже. Поживее!
Сергей положил хэллбор на пол и уставился на хрипящего Фока с натуральным негодованием. Не будь Фок так занят собственной кончиной, точно обиделся бы: можно подумать, он виноват, что умирает тут!
– Зря ты не хотел детей, любимый, – усмехнулась Людочка. – Гляди, какие чудеса они творят: даже самое черствое сердце смягчат и разнежат!
– Все сказала? – скривился Сергей. – А теперь забирай своего земляка и валите в свернутую дыру, из которой выпрыгнули!
– Земляка? – уточнила Людочка и заливисто расхохоталась. – Погоди, ты решил, что я форисцианка? О, милый, это глупейший вывод, который только…
Темнота, сгущавшаяся с каждым пропущенным вдохом, окончательно доткала кокон, и Фок почти потерял сознание. Почти – потому что прямо перед этим Людочка охнула, ругнулась и на секунду ослабила хватку. Фок успел схватить немного воздуха и осознать, что этого категорически не хватит на нормальное сопротивление.
Одного шанса оказалось мало.
***
Я терпела до последнего, надеясь, что Сергей все же найдет способ приструнить свою бабу, но, когда Фок стал откровенно задыхаться, не выдержала. Выскочив из-за энерпульта, где пряталась на случай, если эти трое начнут палить друг в друга, я рванула ее за руку назад, помешав выстрелить, и хотела закрепить успех ударом в поясницу. К сожалению, в последний момент поскользнулась на стекавшей с этой красной (в прямом смысле слова) девицы крови, и едва сама не упала. Но капельку форы я Фоку дала.
Потом пришлось улепетывать обратно под энерпульт, потому что Сергей успел подобрать бластер. Жахнуло, сверкнуло, и Фок, захлебываясь воздухом, свалился неподалеку от меня.
Людочка постояла еще. Из-под энерпульта было видно только ее ноги, и когда она вдруг рухнула прямо на Фока, никто из нас не понял, в чем дело. Фок, истерически взбрыкивая, поспешно сбросил ее с себя и шарахнулся первым. Я – следом, разглядев ее лицо.
Прожженная дыра на месте правого глаза еще слегка дымилась.
Сергей настороженно подошел ближе. На труп он смотрел с не меньшим ужасом, чем мы, будто тот мог в любой момент встать и покусать его. Первым делом он поднял ее бластер и внимательно осмотрел.
– Карбинка20 сломана.
Фок попытался что-то пикнуть и снова надрывно раскашлялся.
– Ты как?
– Жи… ть б-б… Кх-кх! Те… нь?
– Нет, – как-то понял его Сергей. – Форисциане же бессмертные, так? Она очнется, вопрос как быстро и в этом ли теле…
– Т-ты… уверен, что очнется? – наконец совладал с голосом Фок. Он беспрестанно тер шею, а лицо у него все еще было бордовое, хоть уже и без синюшного оттенка.
– Да. Если начну сомневаться, они нападут. И так подбираются…
Сергей отошел, и Фок, помедлив, повернулся ко мне.
– Вы мне жизнь спасли. Почему?
Самой бы кто разъяснил! И чего меня вечно тянет всех спасать? Ладно бы друзей, а то врагов! Ох уж этот астробиолог внутри…
– Не могу смотреть, как умирают люди, – сформулировала я, наконец. – А ты меня почему?
Фок поразмыслил и встал, так ничего и не ответив.
***
Сергей вернулся с собственной толстовкой, испокон веков валявшейся в рубке, и не глядя набросил ее на Людочку. Помогло это мало: одежда быстро пропитывалась кровью, отправляя в полет фантазию.
– Попытаемся закончить дело, пока меня не начали жрать, – обреченно предложил он.
Фок кивнул, ноги еще держали слабо. Как тяжело без кислорода! Что ж, по крайней мере, в этот раз брат действительно спасал его, а не молча смотрел.
– А зрачок-то круглый…
– Что? – Братья одновременно обернулись на тихий Сашин голос. Та сидела все там же, под энерпультом, и таращилась на тело. Подбирающаяся к ногам красная лужа, от которой Фок брезгливо отполз бы, казалось, была наименьшей из ее проблем.
– У вашей Людочки, – пояснила она таким тоном, будто они не понимали очевидного. – Я сперва не обратила внимания, а сейчас вспомнила. У Фриама вертикальные зрачки, а у нее обычные, круглые. Как
