Книга Дар берегини - Елизавета Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Негодный для боя меч из ржаного теста – вот она что в глазах Ельги и ее ближиков! Душу жгла обида при мысли об этих словах – а ведь Ельга постаралась высказаться помягче. Сама она, Прекраса перед Ельговой дочерью – что квашня для теста перед золотой чашей! Вот как они смотрят на нее, эти кияне.
Но это не навсегда. Им ее не одолеть. Ингер – господин здесь, а он любит ее и сделает для нее все что угодно. А когда она станет матерью будущего князя, все изменится. Пройдет несколько лет, и от Ельги-Поляницы, Ельговой дочери, здесь и памяти не останется. Люди будут помнить только о ней, Ельге Прекрасной. Прекраса старалась думать о себе как о Ельге, чтобы поскорее привыкнуть к новому имени. Это имя делало ее равной сопернице. Именно она даст жизнь новому княжьему роду, а не эта желтоглазая гордячка. Будущее – за ней.
– Мать-Вода, Государыня-Вода… – приговаривала она, водя гребнем берегини по волосам.
Отдавшись своим мыслям, Прекраса-Ельга скользила рассеянным взглядом по туману над водой. И вздрогнула, вдруг обнаружив, что уже какое-то время ее рассматривает некая старуха… Старуха сидела прямо на тумане, словно на невидимом камне в реке. Совсем голая, будто в бане, она была одета только в длинные седые волосы, спускавшиеся до самой воды; эти волосы были одного цвета с туманом, такие же невесомые и призрачные. Густые пряди их колебались, плыли вокруг старухи, так что порой было видно только морщинистое, недовольное, сердитое лицо. Полные, тоже морщинистые руки старухи водили по волосам гребнем; казалось, она делает это не по своей воле, а что-то ее принуждает.
Острый, как ледяной клинок, холод пронзил Прекрасу-Ельгу до самой маковки. Руки задрожали так, что едва не выронили гребень.
Да это же она! Берегиня днепровского брода! Неприглядный вид ее говорил о неприязни, но все же она откликнулась, вышла на призыв из своих туманных глубин.
От потрясения Прекраса онемела, слова призыва застыли на губах. И старуха немедленно откликнулась.
– Год от году все хуже! – долетел до Прекрасы скрипучий, сухой голос. – Был у нас кормилец-батюшка, свет ясный, сокол удалой, все народы ему покорялися, все вороги его боялися, да улетел он на иное живленьице, покинул нас, сирот горемычных! Нет ему наследника, некому нас питать-обрегать! Худой молодец на чужое место сел, неудалый! Как пойдет на рать – тут ему и голову сложить! Ляжет во сыру землю – ни рода, ни памяти от него не останется!
С каждым ее словом Прекраса дрожала все сильнее. Худой молодец, неудалый – берегиня говорит об Ингере! Как пойдет на рать – тут ему и голову сложить! Хозяйка днепровского перевоза, в былые времена служившая старому Ельгу, недружелюбна к его иноземному преемнику, пророчит ему скорую бесславную смерть. В груди застыл холод, Прекраса едва могла вдохнуть.
Пока старуха пела свое, вокруг стали раздаваться и другие голоса. Они плакали, подвывали, причитали неразборчиво. «Ох, ох!» – краем уха улавливала Прекраса. «Хуже, хуже» – голосило где-то, не то в воде, не то в кустах, но обернуться, отвести глаза от старухи она не смела. Казалось, каждая струйка в водах Днепра плачет особым тонким голосом; эти голоса кололи душу тонкими холодными иглами, и Прекраса дрожала всем телом.
– Судьба есть – будет и голова! – шепнул тонкий девичий голос, и эти слова поразили Прекрасу сильнее всех прочих.
Именно так духи плеска требовали жертвы. Она уже слышала этот призыв на выбутском броде, и с этим был связан первый в ее жизни страх непоправимой потери. Тогда она сумела одолеть беду и заплатила ту цену, которую с нее спросили. В глубине души она с тех пор боялась, что русалки вновь придут за желанной им жертвой – за Ингером. И ей придется откупаться от них снова.
Сильнее страха и возмущения в ней была упрямая мысль: нет, она этого не допустит. Берегиня Днепра все же вышла к ней, а значит, можно попытаться изменить ее приговор. Ведь берегиня плеска уже обещала Ингеру скорую смерть! И она, Прекраса, отвела от него беду. Отведет и сейчас.
– Год от году все лучше! – дрожащим голосом заговорила Прекраса. – Был старый князь – не годился никуда, не мог ни в седло взойти, ни землю свою оборонить. Как умер – налетели злые вороги, хотят землю Полянскую разбить-разорить. Да послали боги милости – молодого князя, удалого, Ингера, Хрорикова сына! Блещет меч в руке его, будто молния, конь его бежит – земля дрожит…
– Год от году все хуже! – упрямо причитала старуха в тумане. – То не ясно солнышко за темны лесушки закатилося, то Ингер, Хрориков сын, от своего роду-племени да удалился! Нет света ясного в очах его, нету дыхания в устах его, только кровь-руда как река течет…
– Год от году все лучше! – с вызовом возражала ей Прекраса-Ельга. – То не ясно солнышко над лесом раскатилося – то едет на коне-огне князь молодой, Ингер, Хрориков сын! Перед ним темные леса преклоняются, горы крутые расступаются, реки синие разливаются, все недруги-вороги разбегаются…
Снова и снова она проводила гребнем по волосам, настойчиво выпевая добрую судьбу для своего мужа.
Сперва голос ее прырывался и был едва слышен, но чем дальше она текла ее речь, тем больше выравнивалось дыхание и голос креп.
– А на другой год еще лучше: народился в небе светел месяц, а у меня, Прекрасы-Ельги, народился сын, будто солнце красное! Он растет – как из воды идет, да и говорит своей матушке: не пеленай меня, матушка, в пелены шелковые, а пеленай меня в кольчугу булатную! – твердила она, уже почти не слыша голоса старухи.
Редел туман, вокруг светлело, а они, две берегини, одна в реке, другая – на берегу все продолжали свой спор. На воду упал первый солнечный луч. Вдруг ощутив, как давно продолжается этот поединок и как она устала, Прекраса моргнула, а когда открыла глаза, то обнаружила, что старуха исчезла!
Затихли плачущие голоса. Прекраса напряженно прислушивалась: где-то раздался тихий раскатистый смех, похожий на журчание воды. Потом еще…
По реке медленно плыл каравай. От каравая донесся слабый, как шепот, голос:
– То не солнце красное взошло над белым светушком – народился в Киеве-городе сильный-могучий витязь…
Прекраса взглянула на гребень в своей руке: по ее волосам, расчесанным до блеска, стекали капли воды и падали в мелкие волны на песке… Только теперь она осмелилась по-настоящему перевести дух. Почувствовала, что застыла, как ледяная. Поединок с берегиней днепровского брода выпил из нее все силы. Но борьба была не напрасной: здешние владычицы приняли ее дар и обещали исполнить ее волю. Она сумела вытянуть из туманной кудели судьбы добрую нить и вложила в руки Прядущих у Воды. Отныне они тоже станут помогать ей, как помогали из сестры на реке Великой.
⁂
После Дожинок молодому князю пришлось покинуть новый дом – настало время гощения. С обязанностью этой Ингер уже был знаком по северным землям, но теперь ему предстояло объезжать совсем новый для него край – «десять городцов» полян вдоль Днепра. Десять городцов означало десять старинных колен этого племени, что пришли сюда с запада, из земли Деревской; с тех пор они сильно разрослись, и каждый старинный городец стал сердцем особой волости. Этой осенью полянам предстояло познакомиться со своим новым владыкой, которого они ждали уже год.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Дар берегини - Елизавета Дворецкая», после закрытия браузера.