— Я уже буду не одинока. И давай говорить прямо. Мужиков, которые способны хорошенько тебя оттрахать и сделать ребенка сегодня днем с огнем не сыщешь. Если один из таких самцов тебя осеменил — радуйся, прими, как дар и рожай. Но решать в любом случае только тебе. Одобрение на покупку Оксцинума оставляю, но буду рада, если ты не воспользуешься. Все, мне пора. В девятой палате какой-то инцидент.
— Спасибо, Лоби.
— Не делай такое лицо! Ребенок — это начало жизни, а не конец. Иначе говорят только конченые дуры, эгоистки и женщины, не понимающие, в чем наше истинное предназначение. Понадоблюсь — звони. Договорились?
Кивнула, поджала губы и, отключилась.
Я посидела какое-то время, откинувшись на спинку лавочки и глядя в небо. Тучи сгущались, вот-вот грозили разразиться дождем. Кажется, пара капель даже плюхнулись куда-то на ноги. Я любила этот момент: грозы еще нет, но воздух становится необычайно свежим, легким, вкусным. Все вокруг замирает, словно в ожидании. А затем обрушивается мощь стихии. Помню, как во время грозы мы с Таном забирались к родителям под одеяло и в окно семидесятого этажа смотрели, как в шпили соседних небоскребов врезаются молнии, искрясь, прокатываются по гарцанному корпусу и гаснут, теряя свою опасную мощь. Меня тогда это так пугало и вдохновляло одновременно, что картина удара светящейся змеи в земную башню, искры, оглушающий рев стихии, гневный рык грома в ответ навсегда осталась в памяти. Вот и в жизни моей так. Вот-вот случится что-то подобное. Вот только, в отличие от небоскребов дистрикта, у меня заземления не было и шансов выстоять — тоже.
Я загрузила планшет, нарисовала табличку «за аборт» и «против аборта». Понимаю, что шансы забеременеть минимальны, но все же, эта мысль не давала покоя. С Таххиром я никогда не задумывалась, что могу убить собственного ребенка. А скольких уже убивала, принимая Лубират?
Моя душа сейчас походила на плывущие по небу тучи. Такая же темная и тяжелая, ей так же хотелось излить свои страхи и свою боль.
За. Не будет полигона и расставания с ребенком, которого я никогда не смогу отдать в подобное место. Не будет угроз от Зейды. Не будет страха потерять Тана и Альби. Не будет страха, что Харви заберет моего ребенка и оставит меня одну.
Против. Аборт — это операция по удалению сердца и отравлению души. Я стану сама себе омерзительна. Если жизнь во мне зародилась, кто я такая, чтобы ее прервать? Одно дело, помешать зародиться, а другое — сознательно стать детоубийцей.
Когда на экран упали первые крупные капли, я спрятала планшет в сумочку и поторопилась домой. Туда, где вкусно пахнет кофе и горячими тостами. Их Альби особенно любит жарить. Где с паяльником и каким-то деталями ждет Тан, где даже Пугало, что вцепилось своими маленькими пальчиками в мои туфельки и поставило их на полочку, стало родным и любимым.
Брат с сестрой переглянулись, словно заговорщики, а затем Тан, отложив в сторону паяльник и загасив свет своей искры, льющийся из пальцев серебристо-черным потоком, принял у меня пакеты и отнес Альби.
— Ты промокла. Переодевайся в сухое, пока не простыла, и сядем обедать.
Я прекратила взбивать намокшие волосы и удивленно уставилась на брата. Кажется, кому-то угроза расставания пошла на пользу.
— Как скажете, фет Аллевойский, — присела в шутливом реверансе, но, понимая справедливость советов брата, поспешила сменить вымокший наряд на сухое домашнее платье, быстро высушила волосы в капсуле и вышла в столовую.
Ребята быстро разобрали пакеты и уже накрыли стол. Над кружками с кофе вился ароматный дымок, а в тарелках, помимо трехэтажных сэндвичей, лежали нарезка из сыра, оливки, мясной рулет, пирожные и куча всего, чего обычно в нашем рационе не было.
— Красная рыба? — глянула на выглядывающий из сэндвича маслянисто-красный кусок и вскинула брови.
— Знатно тебе фетрой голову вскружил, даже не видела, что брала? — мое появление восприняли в качестве приглашения за стол и Альби впилась зубами в хрустящий бутерброд, закрывая от наслаждения глаза. Пугало, сложив ручки на груди в умоляющем жесте, поскуливал, глядя на нее, как умирающий с голода на богача. — Не верь еноту, он врет. Только что умял целую миску фруктов и печенья!
Пугало протестующе фыркнул, глянул на Альби как на врага и переместился попытаться счастья ко мне. Увы, мое слабое сердце отказать не посмело и довольная животинка, схватив угощение, забралась под стол его енотить.
Фразу о фетрое я проигнорировала. Как он только мог сказать мне такое? Без пяти минут женатый мужчина предлагает любовнице не предохраняться.
А ведь таблетки я не купила. Решила, что завтра Лоби точно скажет, нужны они или нет и уж тогда я приму решение. А пока можно и нужно провести день с ребятами, которых едва не лишилась!
В коридоре завибрировал планшет, забытый на тумбочке. Я хотела подняться, но брат встал первым:
— Сиди, я принесу!
— Что это с ним? — улыбнулась сестренке, сраженная заботой Тана.
— Харви звонит, — крикнул он, неся в руках планшет с таким видом, словно несет приглашение на стажировку в компании фета Саймана.
— Сбрось вызов, — язык произнес сам, повинуясь приказу Зейды.
Внутри разлился едкий жар. Зачем он звонит? Позлорадствовать? Или уточнить, что неудачно пошутил и мне следует принять таблетки?
— Сбросить? — еще немного и брат покрутит пальцем у виска.
— Мне сегодня не до фетроев. Я хочу провести день с вами! — отчасти правда, отчасти действие приказа.
К счастью, планшет перестал вибрировать, но взгляд Тана наткнулся на… Пустынного мертвоеда мне на балкон!
— Ланни? — и где только успел научиться такому жесткому взгляду? — Это, аркха мне в задницу, что еще за новости?
— Отдай! — встала, чтобы забрать планшет, но не тут-то было. Тан, хоть и младше, но ростом выше меня. Поднял гаджет над собой и повторил.
— Я спросил, что это еще за новости?
— Не твое дело!
— А чье тогда?
— Что случилось? — тут уже подоспела Альби, которой брат и передал планшет, встав между мной и сестрой, которая вовсю знакомилась с причинами, по которым мне следует сделать аборт. — У тебя будет ребенок от Харви и ты хочешь его убить? Ребенка, не Харви, конечно.
— Нет у меня никакого ребенка!
— Не беременные такие таблицы не составляют, — стиснув зубы, произнес Тан. — Сядем-ка, поговорим.
— А ты не забываешься, Тан?
— Не забываюсь. Я глава этой семьи, единственный мужчина, и сейчас мы должны во всем разобраться!
От подобного заявления я даже рот открыла, но покорно села и мне даже планшет вернули.
— Давай по порядку. Ребенок от фетроя Хартмана? — сцепив руки в замок, тоном следователя начал брат.
— Тан.
— Я задал вопрос!
