На смотровой площадке центральной башни Храма, где предпочитала являться Тёмная, как всегда слепило глаза от солнечного света. Когда-то, ещё будучи ребёнком и впервые здесь побывав, Фэй спросила у своей наставницы, почему так. Почему Богиня, чья сила была чистой тьмой, выбрала такое место для своего алтаря? Ведь там даже тени нет почти. Разве что ранним утром и поздним вечером. На это Верховная улыбнулась заговорщически и попросила Фэй посмотреть на солнце, как можно дольше. Девочка выполнила её волю, а когда зажмурила слезящиеся от света глаза, услышала.
— А теперь взгляни на мою тьму.
Наставница стояла позади и её плечи укрывал плащ из её силы.
— Что ты чувствуешь?
— Облегчение. Мне приятно смотреть на тьму после слепящего света.
— А где лучше всего свет заметен?
— В темноте, конечно.
— И что ты про это думаешь? — задала Верховная главный вопрос, который всегда звучал, в конце их разговоров и уроков.
— Что они не могут друг без друга. Свет и тьма. После света тьма приятней, после тьмы свет заметней.
— Можно и так сказать. — улыбнулась тогда наставница. С тех пор прошло уже много лет. Фэй поняла, что это утверждение лишь в малой степени отражает отношение между Тёмной и Светлым и воплощением их сил. Но одно оставалось неизменным. Они действительно были разными сторонами одной медали. Частью гармонии. А ещё это означало, что Богиня любила приходить к своим дочерям на залитую солнцем смотровую площадку.
Пока ещё жрица вскинула руку над алтарной чашей и прочертила ритуальным кинжалом кровавую дорожку по раскрытой ладони. Багряный ручеёк побежал по коже и закапал на камень, вскипая и впитываясь.
— Прошу, окажи мне честь говорить с тобой, Тёмная Обитель. — попросила она смиренно.
Замерла, прислушиваясь, отпустив на волю чувства, открывая душу той, кого чтила всем сердцем.
— Я рада видеть тебя, дочь моя. — ветром в листве прошептал голос Богини и Фэй подняла глаза на стоящую перед ней фигуру.
Поклонилась своей покровительнице и почувствовала, как волос касаются тонкие холодные пальцы.
— Хорошо, что твой огненный князь смог тебя вернуть. Я бы очень огорчилась, если бы ты исчезла. Что ты хочешь сказать мне, жрица?
— Я привела в Храм на твой суд лича. И девушку, которую он обманом сделал своим филактерием. — сообщила Фэй.
— Как мило. И теперь ты ждёшь, что я решу судьбу той, чью жизнь ты у меня выпросила?
— Да. — покаянно признала жрица.
— А сама, что думаешь по её поводу?
— Я не могу вынести ей приговор. Она невиновна.
— Ну, глупость тоже должна быть наказуема. — зловеще ухмыльнулась Тёмная.
— Конечно, моя госпожа. — спорить с этим утверждением было трудно.
Богиня некоторое время молчала, всматриваясь в лицо своей жрицы.
— Ладно. Глупо отнимать то, что я уже даровала. Мне несложно избавить её от куска гнилой души. Но только если она согласится добровольно. Иначе сама понимаешь. Можешь передать мою волю Верховной. Этим вечером я хочу видеть их обоих у моего алтаря в главном ритуальном зале. Там всё и решится.
— Хорошо. — Фэй кивнула, отмечая, что вынуждена будет остаться в Храме до вечера. Шэну же скорее всего придётся уйти.
— Теперь я слушаю, что ты ещё хочешь мне сказать. — Тёмная ожидающе прижмурила бездонные глаза.
— Ты ведь уже знаешь.
— Знаю.
Конечно же Богине нужна её искренность.
— Я полюбила. Всем сердцем и душой. И больше не смогу быть посвящённой тебе, моя госпожа.
— И правда не сможешь. И что мне с этим делать? Отбирать дарованную тебе силу?
— Это тебе решать. — покорно склонила Фэй голову.
— Действительно. Мне. Тогда не буду.
Вот тут уже девушка удивлённо вскинула брови. Честно говоря на такой исход она даже не рассчитывала. Но её собственный резерв был достаточно огромным, чтобы не расстраиваться из-за потери. По крайней мере она себя в этом убеждала. Тьма, дарованная Богиней давно уже стала её верной спутницей и Фэй успела к ней привязаться.
— Я не шутила насчёт дочери. Твоих сил должно хватить, чтобы она родилась некроманткой, а не носителем огня, как её отец. Я отпускаю тебя, Феисия Сэйрано. Иди к своему князю.
— Мне не нужно оставаться, чтобы привести в действие твой приговор? — удивилась Фэй.
— Нет. Без тебя справятся. — хмыкнула Тёмная. И исчезла, оставив лишь тёмные пятна перед глазами.
Из башни девушка, переставшая быть посвящённой жрицей своей богини, спускалась немного оглушённая. Этот разговор получился немного не таким, как она ожидала. Нет, она конечно не сомневалась, что её выслушают, поймут и отпустят, но не думала, что это будет так легко, что с неё не потребуют никаких условий, или платы. Лишь гипотетическую возможность служения дочери. А та ведь действительно может родиться светлым магом. Или вообще не родиться. Вдруг у них с Шэном будут только мальчики? И теперь в груди наравне с неожиданным чувством свободы, царапала лёгкая грусть. Ей было тяжело отсюда уходить. И она совершенно не знала, какой будет её жизнь дальше.
Шэн, как и ожидалось, обнаружился в кабинете Верховной. Судя по несколько пришибленному виду её любимого, наставница времени не теряла и вовсю посвящала его в тонкости воспитания юных некроманток.
Стоило ей войти, как его взгляд тут же сосредоточился на ней. Пытливый, встревоженный, поддерживающий. Фэй улыбнулась уголком рта и произнесла лишь одну фразу.
— Пойдём домой, Шэн.
Он тут же вскочил из кресла, едва не опрокинув его, выдавая себя с головой. Кажется, её огненный котяра очень сильно переживал из-за этого её разговора с Богиней. Она же перевела взгляд на хозяйку кабинета.
— Наставница, Тёмная просила тебе передать, что желает видеть лича и его филактерий перед алтарём в главном ритуальном зале, вечером.
— Хорошо, Феисия. А ты?
— А я больше не посвящённая. — произнесла девушка заветную фразу, после которой глаза Шэна буквально зажглись.
— Что ж. Мне остаётся только пожелать вам двоим счастья. — Верховная вышла из-за стола и обняла свою любимую ученицу. — И хочу, чтобы ты знала — здесь тебе всегда рады. И всегда окажут помощь.
— Спасибо, Наставница.
— хрипло прошептала Фэй, обнимая в ответ женщину, давшую ей столь многое. — Тогда до встречи.
Не успела она отступить от Верховной, как её сгрёб в объятия князь, обхватил своими огромными ручищами, зарылся лицом в волосы, шепча нежно.
— Любимая моя, сладкая, спасибо тебе. Клянусь, ты никогда об этом не пожалеешь.
— Ловлю на слове. — хмыкнула она.
— Я могу тебя сейчас увести отсюда?
