Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
– Да, благодарю вас, – ответил я.
– А теперь, мистер Пальграфф, я хотел бы обратить ваше внимание на одну из частей этой диаграммы. В частности, вот на эту группу элементов, – сказал Уорт, со знанием дела направив луч лазерной указки в левый угол плаката.
Ученый фыркнул.
– Мистер Пальграфф, скажите, пожалуйста, вот в этом месте на вашем рисунке есть атом углерода? – спросил Уорт.
Луч лазера уперся в одну из совершенно неприметных на вид букв C. Пальграфф прищурил глаза и вгляделся в плакат. В зале стало так тихо, что я слышал тяжелое дыхание собравшихся.
Пальграфф поерзал в кресле. Скрипнуло кожаное сиденье. В зале не было ни одной пары глаз, которые бы не были на него устремлены. Настал момент истины.
– Мистер Пальграфф, есть ли в этом месте на вашем рисунке атом углерода? – настаивал Уорт.
Кадык на шее Пальграффа резко дернулся вверх и опустился вниз. Ученый облизал губы.
– Нет, – хрипло ответил он.
Как только прозвучало это слово, Уиппл бешено замахал кому-то руками. Несколько зрителей в костюмах, не позаботившихся заранее о гонце, ринулись через головы других зрителей к двустворчатой двери в глубине зала. Это как будто дало толчок остальным, и к выходу устремилось еще несколько человек.
В зале как будто лопались электрические лампочки, и одной из них предстояло разлететься вдребезги прямо у меня над головой. Пальграфф совершил роковую ошибку. Он настолько уверовал в собственный гений и до такой степени презирал других, что работать с ним бок о бок было невыносимо. И поскольку он работал один, никто не мог указать ему на этот элементарный промах.
Он бездумно рвался вперед, как математик, решивший во что бы то ни стало довести до конца мудреное доказательство, но не заметивший в самом начале ошибки в простом уравнении, которая сводила на нет дальнейшие усилия.
Я внезапно понял, почему он так неожиданно исчез на прошлой неделе. Готовясь к даче показаний, он, вероятно, наткнулся на доказательство номер пятьдесят восемь. А когда понял свою ошибку, ударился в бега, вместо того чтобы в открытую ее признать.
Он наверняка просил Хеманса от всего отказаться. Но адвокат убедил клиента этого не делать сразу по двум причинам: во-первых, я пригрозил упрятать его в тюрьму, а во-вторых, оставался шанс, пусть и крошечный, что «АпотеГен» все же бросит им кость в виде пары миллионов долларов, чтобы отвязаться. На моей памяти не раз бывало, что затянувшиеся переговоры о досудебном урегулировании завершались буквально на пороге суда. Вот чем объяснялась унылая вступительная речь Хеманса. В момент выступления он уже знал, что проиграет. Несмотря на это, смысл приходить сегодня на заседание все же был – случаи досудебного урегулирования спора во время обеденного перерыва тоже не такая уж редкость. К тому же во время дачи свидетелями показаний ситуация каким-то образом могла повернуться в пользу истца, заставив Барнаби Робертса потерять самообладание и предложить решить все полюбовно. Но даже эта надежда теперь растаяла как дым.
Зрители, казалось, это тоже понимали. Исход из зала суда напоминал паническое бегство. Поскольку опровергнуть этот аргумент не представлялось возможным, дело можно было считать решенным.
Финансовое сообщество услышало достаточно, чтобы прийти к выводу: Денни Пальграффу надрали задницу.
Глава 66
Когда Уорт закончил перекрестный допрос Пальграффа, превратив зал заседаний в юридическую скотобойню, все было кончено.
Я еще больше запутался – у кого из них моя дочь?. Хемансу с Пальграффом победа не светила, и у них были все основания добиваться ее другими способами. Но они перестали быть подозреваемыми, еще когда подали ходатайство о моем отводе.
У «АпотеГен» и его адвокатов было еще меньше причин похищать детей. Зачем идти на такой рискованный шаг, если выиграешь в любом случае?
В 11.40, когда Пальграфф наконец получил разрешение покинуть трибуну, я объявил перерыв на обед. Всем, кто наблюдал за процессом, это должно было казаться актом милосердия.
Но у меня был свой мотив – Бен Гарднер и анализ отпечатков пальцев.
Я добрался до своего кабинета, снял мантию и направился к двери офиса в тот момент, когда ее открывал Блейк Франклин.
– Привет, тебя-то мне и надо, – сказал он своим тягучим голосом, как всегда жизнерадостно, – есть минутка?
У меня, конечно, не было, но поскольку Блейк, похоже, был единственной причиной, по которой меня до сих пор не выставили из зала суда, я сказал:
– Да, конечно, проходи.
Как только он вошел и закрыл дверь, я сказал:
– Думаю, я должен выразить тебе свою глубочайшую признательность.
– Вот уж не знаю.
– Садись, куда тебе удобно.
– Нет-нет, я ненадолго, у тебя и без меня дел по горло.
Блейк стоял посреди кабинета. Вид у него был непривычно растерянный. В нагрудном кармане его пиджака дребезжал телефон.
– Извини, сейчас я заткну ему глотку, – сказал он, – ребятам внизу я сказал, что не могу его отдать из соображений национальной безопасности.
Он вытащил гаджет, потыкал в него, пока он не умолк, и положил обратно в карман.
– Ну так что? – спросил я. – Что ты сделал, чтобы убедить Кизи? Рассказывай.
– Знаешь, я не уверен, что должен… Словом… Если честно, то я вообще не знаю, стоит ли тебе об этом рассказывать. Но ты же станешь наводить справки, а я не хочу, чтобы ты на меня злился, когда узнаешь.
– В чем дело, Блейк?
– Сначала я пытался прибегнуть к старому испытанному способу. Накопать что-нибудь на Кизи, немного надавить, да чего там, ты и сам знаешь. Если взрослый мужик играет в поезда, логично предположить, что у него в шкафу есть скелет, а то и два. Ну или маленький вьетнамец. Или что-то еще. Но он оказался кристально чист. Поэтому я предложил ему сделку, от которой он просто не смог отказаться.
– Что за сделка?
– Он отзывает всех собак и оставляет тебя в покое, взамен я гарантирую ему, что место в Сенате в ноябре достанется его партии.
– Но как тебе… – начал я, и тут меня осенило, хотя я не мог в это поверить. – Погоди, Блейк, какое место в Сенате? Неужели твое?
– В понедельник я объявлю, что хорошо потрудился на благо граждан Вирджинии и не собираюсь больше переизбираться на новый срок.
При любых других обстоятельствах Блейк мог сказать такое только в шутку. Это было в его духе – как минимум трижды в неделю предсказывать закат своей политической карьеры.
Но на этот раз он не шутил.
– Нет, Блейк, ты не можешь…
– Почему? Очень даже могу. Ты же сказал, что дело касается семьи, что это вопрос жизни и смерти.
– Да, но я не…
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
