Хочу рассказать тебе об одной вещи. Это не гламурно, но это жизнь, во всяком случае – моя.
Люди справляют свою нужду в разные дыры. Потом они смывают свои кака и пипи с помощью воды, нажимая на кнопку, и все уходит под землю. Это очень странно.
Мы, собакомальчики, поднимаем лапу. Что касается собакодевочек, то они присаживаются и лапу не задирают. Так смешно, они не могут держать равновесия.
Короче, понимать, где писать, для нас, собак, это не просто момент облегчения, но также (и особенно) история чести.
И к тому же, какую радость я испытываю, если последним брызгаю свою мочу на стену, после других псов. Таким образом, я говорю, что я здесь главный. Такое же чувство я испытываю, когда выигрываю в КОТ-Е-ФА (собачья версия цу-е-фа, где камень ножницы и бумага заменяются на корм, сосиску и поводок).
2 февраля
Вчера вечером мой рассказ прервал запах сосиски. Я так слаб.
Итак, я продолжаю свой рассказ о парижских пипи.
Каждое утро я должен ждать, пока проснутся Анна или Хьюго. Каждое утро я должен стиснуть зубы, сдержаться, чтобы не надуть на красивый деревянный паркет в гостиной или на плитку «под мрамор» на кухне.
Каждое утро я жду своей прогулки как солдат в траншее (что значит, сравнение слишком дерзкое? Это МОЙ дневник, я пишу, что хочу, и потом, я ведь тоже бородат, как тот солдат, правда?).
Каждое утро я выжидаю, я поджимаю хвост, я прислушиваюсь, я облизываю десны, я сдерживаю дыхание и мочевой пузырь.
Наконец приходит момент, когда одна добрая человеческая душа берет мой поводок в руку, выкрикивает мое имя, наклоняется, чтобы прицепить поводок к моему ошейнику, вызывает лифт, толкает тяжелую стеклянную дверь дома, и я могу уже начать свой день.
3 февраля
Вчера вечером я заснул во время написания дневника. Я слишком устал. Мне кажется, что у меня синдром хронической собачьей усталости.
Я продолжаю историю писанья: направляемый поводком, этим предметом из ткани и металла, связывающим меня с рукой человека, я иду от стены к стене, от канавы к канаве, от тротуара к тротуару, в поисках лучшего местечка, чтобы пометить его своей мочой.
Внимание: лучшее место для такого дела найти очень трудно. Мы, собаки, стараемся оставить часть себя в самом важном стратегическом месте.
Стратегически важное место – название, обозначающее идеальное место, в котором пес опорожняет свой мочевой пузырь. Стратегически важным местом может быть колесо припаркованной машины, стена здания, ствол дерева. Вообще то место, называемое стратегическим, должно быть уже помечено другой собакой, давая таким образом мне повод обозначить его как свою территорию и не оставить никакого следа другой собаки. У собак тот, кто писает последним, тот самый сильный.
Пример: «Я счастлив, потому что я сделал пипи после Медора на колесо машины».
5 февраля
Анна купила двух морских свинок.
6 февраля
Когда у нас появились морские свинки, я обнаружил, что эти маленькие животные вовсе не похожи на свиней и у них нет ничего общего с морем (ни жабр, ни перепонок). Вот так бывает, когда человек что-то говорит, и вводит меня в замешательство. Я всегда думал о них как о свиньях, живущих в море, а когда Анна принесла этих зверушек, то быстро понял свою ошибку. Как смешно. Язык людей такой странный временами.
Анна сказала, что их зовут Чип и Дейл, и что они будут моими друзьями. Да уж, я так рад, даже слишком.
8 февраля
Как же здорово иметь в друзьях морских свинок. Мы так весело смеемся вместе, особенно я, потому что я думаю, что у морских свинок совершенно нет чувства юмора.
10 февраля
Человек, вместо того чтобы просыпаться по утрам самому, кладет рядом со своим ухом предмет, который сильно звенит и на который он нажимает со словами: «Вот черт». Это называется будильник. Какая нелепая идея причинять себе боль с самого утра. Мои люди такие непонятные.
11 февраля
Когда человек поднимается, он сразу идет в туалет.
А меня просят подождать.
Им же не надо сдерживать свои позывы.
Моя жизнь так несправедлива.
12 февраля
Со мной вчера приключилась странная история.
