Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
С того момента я уже не сомневался, что между резкими изменениями девушек и Антуана есть связь. Чем старше становились женщины, тем свежее выглядел Брут. Я не понимал, как это работает и каким образом месье руководит процессом, но цена его молодости равнялась двум человеческим жизням, которые он забрал, в том числе с моей помощью.
Теперь я просил Антуана пояснять, что он делает, проговаривать вслух во время экспериментов. Я обосновал свою просьбу тем, что мог бы сразу записывать за ним. Это сэкономило бы время, ведь ему не пришлось бы делать заметки, а мне разбирать их и переписывать. Не сказать чтобы идея пришлась Бруту по душе, но он вынужден был признать ее удачной. Так мы и работали. Он проводил опыты, иногда удачные, чаще – нет. Я записывал его пояснения. Антуан пытался получить новые вещества, верил, что еще не всё изучено, иногда откровенничал со мной о том, как коротка жизнь и будь у него в запасе ещё лет триста-четыреста, он бы создал множество полезных лекарственных средств, которые помогли бы людям защитить здоровье и обеспечили бы долголетие. Порой мне казалось, что я понимаю, зачем медик присвоил чужие жизни. Иногда я даже испытывал к нему жалость, но затем вспоминал глаза Арно и слезы Анны и ненавидел его с новой силой.
Прошло пять лет с того момента, как я впервые оказался в этом доме. Мне было двадцать, я твердо решил стать врачом и часто напоминал об этом Антуану, уговаривая позволить мне учиться. Брут всегда отвечал одинаково, уверял, что мне нигде не получить больше знаний, чем под его руководством.
Я старательно осваивал книги, описывал его опыты, всё увереннее и увереннее справлялся в лаборатории. Антуан заметно состарился, и вскоре я стал узнавать в нем того месье, которого увидел, будучи пятнадцатилетним мальчишкой. Я уже догадывался, что совсем скоро вновь услышу его приказ – искать помощницу Милене. Так и случилось.
С тяжелым сердцем я отправился на поиски. Я специально высматривал некрасивых девушек с каким-нибудь дефектом, будто полагая, что им меньше хочется жить, нежели прекрасным созданиям, юность которых станет лишь вспышкой в руках Брута.
Вскоре я привел хромую Эльзу. Она плохо слышала и мало говорила. Через неделю она пропала. За ней последовали Франсуаза, Мария, Полет, Эстер… Череда не совсем здоровых девиц дарила Бруту от силы год. Однажды он аккуратно намекнул, что у меня плохой вкус и что в моем возрасте пора бы быть избирательней. Карин, Сесиль и совсем безобразная Клаудия. Восемь девушек за полгода омолодили Брута до его любимых тридцати пяти. Он уже почти не скрывал передо мной целей поиска и предложил сократить мои старания парой отменных красавиц, а не толпой дурнушек. Я сухо отвечал: «Какие попадаются» – и с горечью понимал, что вновь ищу жертв для своего хозяина. Если он в нашей паре был палачом, то мне была определена роль жандарма.
Наступили два года тишины. Антуан тратил силы украденной молодости на эксперименты. Я же тратил свои – на обучение и практику. В какой-то момент я стал понимать все действия, совершаемые Брутом во время его исследований, и даже позволил себе несколько раз дать ему совет. Сначала он снисходительно усмехнулся, в следующий раз раздражённо отмахнулся, но вскоре молча прислушался.
Так мы и жили, пока после долгой череды неудач Антуан не совершил большое открытие. Он получил новый химический элемент, который, в свою очередь, вел к созданию нового лекарственного препарата. С горящими глазами Брут сбивчиво объяснял мне, что он сделал, требуя немедленной записи. Затем схватил листок, закупорил мензурку и в спешке куда-то уехал.
С того дня он редко бывал дома. Иногда заезжал, только чтобы переодеться. Иногда прихватывал с собой запас одежды на несколько дней. Я по-прежнему учился, ставил опыты, ловил лягушек и познавал анатомию.
Мне уже было двадцать два. Еще пару лет, и мое заточение должно было закончиться. Я смело мог бы уйти и всё забыть. Неминуемо приближалось время очередного допинга. Я заранее привел домой Патрис, чтобы она успела освоиться у нас. Девушка была тихой, милой, замечательно готовила и штопала. Милена же вовсе сдала и, сославшись на болезнь, попросилась на время переехать к своей сестре. Мы с Густавом видели, что ей действительно хуже с каждым днем, и не имели права запретить ей покинуть дом. Перед тем как уйти, Милена в последний раз оглядела свою кухню, сняла с мизинца тоненькое кольцо и вложила его в руку Патрис:
– Теперь оно твое.
Милена посмотрела на меня, обняла и прошептала на ухо:
– Дай Бог, ты справишься лучше меня. Я больше не могу. К несчастью, больше мне нечего ему дать. Я попала сюда ребенком и все двадцать шесть лет верой и правдой служила ему.
Я схватил ее за плечи.
– О чем ты говоришь? Тебе же семьдесят восемь. Мы отмечали каждый твой день рождения.
– С шести лет я помогала матери на кухне и к двенадцати годам уже хорошо готовила и умела вести хозяйство. С тех пор работала на Брута. Мне всего тридцать восемь лет, малыш. Отпусти меня, мне пора.
Я стоял посреди кухни. Юная Патрис нацепила кольцо Милены, что-то напевая себе под нос, и ловко управлялась с тяжелыми сковородками.
– Отдай мне кольцо, – выпалил я.
– Почему это? Оно мое, мне его Милена подарила! – возмутилась девочка.
– Немедленно отдай, иначе выпорю.
Патрис испуганно посмотрела на меня, стянула кольцо с мизинца и вручила мне.
Я взял украшение двумя пальцами, сунул в карман и ушел.
В три прыжка преодолев расстояние до лаборатории, я плотно запер за собой дверь.
Следующие сутки я изучал кольцо. Я не хотел его повредить, ведь наверняка Брут заметит это, но, как ни старался, не мог понять состав сплава. На первый взгляд кольцо было медным, но под воздействием высокой температуры металл не менял ни форму, ни цвет. Сначала я был аккуратен, но вскоре понял, что кольцу ничего не вредит. Я нагревал его, опускал в разъедающие растворы, бил по нему молотком. Ничего не происходило. Тогда я внимательно изучил его с помощью лупы и заметил на внутренней стороне латинскую надпись мелким шрифтом: «Да станет твоё моим. Навсегда». Следом была приписана арабская восьмерка. Я ничего не понял, но решил продолжить эксперимент. Я надел кольцо на мизинец и принялся ждать.
К вечеру приехал Антуан. Встревоженный и угрюмый, он подозвал меня к себе и стал интересоваться моими успехами, новостями и накопившимися вопросами. Я отвечал сдержанно, рассказав про результаты нескольких опытов, но хозяин продолжал допытываться:
– Как в целом дела? Никто не болеет? Как вы уживаетесь без меня? Я слишком часто отсутствую в последнее время, – стал оправдываться он. – Моё открытие многих заинтересовало, и теперь я приглашен читать лекции сразу в три университета Европы, – так пояснил он свои длительные командировки.
– Милена приболела и отпросилась на лечение к своей сестре. Это случилось сегодня утром. Мы с Густавом не могли ей препятствовать. Она и правда выглядела нездоровой.
Антуан вспыхнул. Было видно, как он сжал кулаки.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
