Аннина пропустила ее замечание мимо ушей.
— Билеты расхватывали, едва они появлялись в Интернете.
— Но чем же я могу помочь? — спросила Конни.
Ей начало передаваться воодушевление Аннины. Может быть, и вправду это сработает? Она отчаянно хотела спасти лес — так, может быть, теперь им удастся это сделать.
— Ну, вначале, как всегда, будет карнавальное шествие. Мы еще не знаем, какая тематика будет в этом году, но обычно там много животных — лошадей и других. Ты бы могла помочь держать их под контролем.
— Ты обратилась как раз по адресу.
— Я тоже так думаю. Хочешь, я спрошу разрешения у твоей бабушки, или спросишь сама?
— Думаю, лучше, чтобы эта идея исходила от тебя — тебе всегда удаются такие вещи.
— Какие?
— Вешать людям лапшу на уши, Анни: ты на людей действуешь так же, как Конни — на животных, — пояснила Джейн.
Аннина с гордостью улыбнулась:
— Спасибо. Хорошо, я приручу ее для вас. Какие у нее слабости?
— Не думаю, что они у нее вообще есть, — сказала Конни. Она на секунду задумалась. — Ей нравится тяжелая работа и порядок.
— Отлично, я наплету ей о том, какой рабский труд тебя ждет на фестивале.
— Не волнуйся, Конни, у твоей бабушки против Аннины совершенно нет шансов, — сказала Джейн, когда Аннина сбежала по лестнице вниз. — Никто еще не смог взять над ней верх. Мне почти жалко твою бабулю.
Однако битва оказалась ожесточеннее, чем предсказывала Джейн. Годива лишь согласилась позволить Конни участвовать в подготовке фестиваля — под крышей своего дома и под ее личным надзором. Что до работы на месте проведения, это даже не подлежало обсуждению.
Аннина задумчиво жевала кончик своей длинной черной косички, докладывая о результатах своей первой вылазки на врага.
— Твоя бабушка какая-то странная, Конни. Когда я заговорила о том, чтобы она разрешила тебе ходить в Мэллинский лес, это произвело такой эффект, как будто я произнесла какое-нибудь ужасное ругательство. До тех пор она была со мной вполне мила — я уж было подумала, что убедила ее, — но тут она внезапно уперлась и заявила, что тебе нельзя позволять и на миллион миль приближаться к этому месту, что она терпеть его не может и чем скорее вырубят этот лес, тем лучше.
— Она не могла такое сказать! — Конни пришла в ярость. Ей и раньше не слишком нравилась Годива, но теперь у нее была причина ее ненавидеть. Как можно желать уничтожения всех этих деревьев?
— Так она и сказала. Но в любом случае она согласилась, по крайней мере, чтобы мы время от времени приходили тебя навестить.
Конни закрыла лицо руками:
— Это какой-то кошмар.
— Что мы можем для тебя сделать? — спросила Джейн. — Ты уже обсуждала это с родителями?
— Угу. Они сказали, что я должна пожить в режиме своей бабушки хотя бы несколько месяцев и я могу не ждать, что это окажется легко.
— Чудесно, — мрачно сказала Аннина.
— Спасибо уже за то, что ты попыталась.
— Я пока не собираюсь сдаваться. Будем надеяться, что в следующий раз мне повезет больше.
Несколько дней спустя Кол и Рэт лежали в высокой траве на лесной поляне, наблюдая за дятлом, усердно долбившим каштан по соседству. Дерево было украшено множеством листьев, похожих на широкопалые руки, и сотнями светло-зеленых шариков. Каждый раз, когда на поляне поднимался легкий ветерок, листья-руки вздымались и опускались, как будто били в ладоши в такт мексиканскому танцу. Колу казалось, что это сам Мэллинский лес веселится в прекрасный летний денек.
— Смотри, как он работает! — восхищенно воскликнул Кол, когда птица застучала клювом по коре так быстро, что ее головка стала казаться неясным пятном.
— Ага, прямо как мой папаша на рок-концерте, — отозвался Рэт. — Должно быть, у него все мозги порастряслись, как думаешь? Мать всегда говорила, что у папы не совсем все дома с тех пор, как он этим занялся.
Кол хрюкнул от смеха, а Рэт широко усмехнулся ему в ответ. Он протянул Рэту бинокль и лег на спину, глядя в голубое небо над головой и различая очертания облаков: здесь лицо, там корабль, а это — ястреб… Резко пикировали вниз ласточки, ловя насекомых.
— Эй, тебе стоит на это посмотреть, — вдруг сказал Рэт с волнением.
— Э… на что? — спросил Кол, возвращаясь в реальность, и увидел, как Рэт рассматривает что-то в бинокль через поляну.
— Кол! Только взгляни на это!
— Ну так дай мне! — Он схватил бинокль и навел его в направлении, в котором смотрел Рэт. Там была женщина в белом платье с длинными золотистыми волосами, которые кольцами падали ей на плечи. Кол выронил бинокль, как будто он обжег его.
— В чем дело? — спросил Рэт, потирая нос тыльной стороной ладони. — Она исчезла?
— Нет.
— А что тогда?
— Просто это… Хорошо, если тебе так нужно знать, это — моя мать, — сказал Кол. Вышло более резко, чем он хотел.
— Ну и как, ты не собираешься подойти поздороваться? — спокойно спросил Рэт, беря бинокль. Он недоумевал, почему Кол стоит как вкопанный. Он и не догадывался, как его друг смущен и напуган одним появлением своей матери. — Тебе лучше поторопиться.
Кол кивнул и какой-то странной, неуверенной трусцой побежал к матери, как будто его ноги не могли решить — хотят ли они бежать вперед или нет. Теперь она стояла на коленях, наклонившись так, что волосы падали на ее лицо густым покрывалом, и била кулаками по земле, как по барабану.
— Что ты делаешь? — спросил Кол.
— Вызываю змей, — ответила она своим хриплым голосом, от которого Кола всегда бросало в дрожь. Она подняла на сына незабудковые глаза. — Здравствуй, Колин.
— О… э… привет, мам, — ответил он, в смущении переминаясь с ноги на ногу.
Молниеносным движением она поднялась с травы и подошла к нему. Взяв его за плечи, она всмотрелась прямо ему в лицо.
— Ты вырос, — сказала она с явной гордостью. — Ты узнал, что такое опасность, и победил свой страх.
Кол предпочел бы более традиционное приветствие, но ему было приятно, что она наконец обратила на него внимание — такого, каков он есть.
— Спасибо, — коротко сказал он, отстраняясь. Она продолжала смотреть ему в лицо, от чего у него скрутило нутро, как будто она пробудила змей в нем самом. Он попытался отвлечь ее:
— А зачем ты вызываешь змей? Разве сейчас здесь не слишком людно? Нарушение правил Общества и все такое?
Его мать была посредником змееволосых горгон, и он подумал о том, как Рэт едва не увидел ее в деле.
— Ха! — Она саркастически рассмеялась. — Когда это меня волновали правила?
«Это точно», — подумал Кол.
