Саймон сжал губы. Леди Розабел, конечно, не так умна, как его сестры, и не получила такого блестящего образования, и тем не менее ее воспитывали как великосветскую даму – для его будущей жены этого достаточно. Она красива, добродушна и даже в некотором роде оригинальна, хотя и впрямь не способна поддерживать интересный разговор.
В отличие от ее компаньонки миссис Клары Браунли.
Эта мысль вернула его к ночному происшествию в саду. Он с удовольствием вспомнил словесную пикировку с компаньонкой Розабел Лэтроп. Она возбудила его интерес с самой первой минуты, когда вынырнула из темноты прямо в его объятия. Он с наслаждением вспомнил запах ее лавандового мыла и нежную кожу. Тогда, под покровом ночи, его воображение так разыгралось, что он вообразил себе необыкновенную женщину, в которой удивительным образом сочетались ум и красота.
Когда она упомянула о муже, у него зародилось подозрение, что она говорит неправду, и это еще больше подогрело его интерес. Он благословлял тот миг, когда встретил женщину, которая бесстрашно парировала каждый его выпад, и вознамерился разоблачить ее обман.
Как это она сказала? «Ваша судьба, сэр, – сметать с дороги всех, кто попадается вам на пути». В тот момент ее слова рассмешили его, но сейчас он оценил ее храбрость: не всякая девушка осмелилась бы сказать ему такое в лицо. И как же он был разочарован, когда они вышли на свет, и загадочная незнакомка оказалась некрасивой вдовой, которую обстоятельства вынудили к тому, чтобы самостоятельно зарабатывать на хлеб.
Такая женщина никак не могла стать его женой.
– Лэтроп, – сказала его мать, сдвинув брови. – Она имеет какое-то отношение к маркизу Уоррингтону? Я знаю леди Эстер Лэтроп, но леди Розабел что-то не припомню.
Мать Саймона редко появлялась на светских балах. Из-за слабого здоровья ей приходилось ограничиваться скромными приемами для узкого круга близких друзей. Несмотря на хрупкое здоровье, леди Рокфорд была весьма решительна в своих суждениях и обладала сильной волей. Саймон дорожил ее мнением, и ему было важно получить ее одобрение.
– Леди Розабел – внучка маркиза Уоррингтона, – подтвердил Саймон. – Это ее первый сезон, поэтому ты не могла ее видеть. Но могу тебя заверить: Розабел Лэтроп обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать образцовой женой и матерью.
Амелия фыркнула:
– Поскольку ее мыслительные способности не входили в набор этих качеств, смею предположить, что на твое решение повлиял внушительный размер ее…
– Довольно. – Рассерженный, Саймон бросил газету на стол и строго посмотрел на Амелию. – Довольно оскорбительных замечаний в адрес этой леди. Отныне ты будешь отзываться о ней с исключительным уважением.
Сестра продолжала пить чай с самым невинным видом.
– Я имела в виду всего лишь внушительный размер ее приданого. Ведь именно приданое интересует мужчин в первую очередь, верно?
– Ее приданое меня мало интересует, – резко сказал Саймон. – Гораздо важнее то, что моя будущая жена происходит из весьма уважаемого рода…
– Жена?! – в унисон спросили два голоса.
В гостиную вошли Элизабет и Джейн. Ну вот, поморщился Саймон, еще нет и десяти часов, а сюрпризы уже следуют один за другим. Что ж, в таком случае он сообщит о своих намерениях всем сестрам сразу.
– Как только новости дошли до меня, я сразу же помчалась к Амелии, – сказала старшая сестра, Элизабет. Она развязала ленты простой голубой шляпки и тряхнула темными локонами. У нее была гибкая тонкая фигурка, но несгибаемый характер. Она сделала блестящую партию, выйдя замуж за наследника герцога Блейтона. Ее супруг был одним из немногих, кто не позволял ей собой командовать. – Кажется, мы прибыли вовремя. Подумать только: Розабел Лэтроп!
– Я знала, что мне необходимо присутствовать на балу у Стэнфилда, – прощебетала Джейн. Средняя сестра, которая исполняла в семье роль миротворца, была одета в строгое шелковое платье медового цвета и держалась с подобающим виконтессе достоинством. – Но Лаура простудилась, и я побоялась, что малышка может от нее заразиться, поэтому мы с Томасом решили остаться дома. Но, Боже мой, записка Амелии потрясла меня до глубины души.
Саймон подлил себе кофе из серебряного кофейника.
– С добрым утром, – сказал он. – Как приятно услышать вместо приветствий упреки.
Его сестры были достаточно хорошо воспитаны, чтобы изобразить раскаяние. Они расцеловались и поздоровались с матерью и Саймоном, после чего уселись рядом с Амелией. Сидя в ряд, они смотрели на брата, словно строгие судьи.
Очевидно, леди Рокфорд тоже пришло в голову это сравнение, потому что она предупредила дочерей:
– Девочки, помните: вы не судьи, которым предстоит вынести приговор. Саймон свободен в своем выборе.
– Но он не может жениться на леди Розабел, – твердо произнесла Элизабет. – Я просто обязана напомнить ему, что эта девушка ведет себя слишком фривольно, у нее в голове нет ни одной здравой мысли.
– Уже через неделю после свадьбы он почувствует себя несчастным, – согласилась Джейн, озабоченно нахмурив брови. – Но я думаю, мама права. Наверное, нам не следует вмешиваться. Особенно если Саймон любит ее. – Она посмотрела на брата своими серьезными карими глазами. – Ты любишь ее, Саймон?
Он оказался не готов к столь прямо поставленному вопросу. До сих пор он старался быть своим сестрам примером. Что они скажут, если узнают, что он выбрал леди Розабел из-за дурацкого пари?
– Мне пока трудно ответить на этот вопрос. Главное, что я твердо решил ухаживать за ней.
– Это равносильно ответу «нет», – сказала Амелия. – Ты так настаивал на том, чтобы мы вышли замуж по любви, а сам намерен жениться по расчету.
– Когда дело касается мужчин, все обстоит немного иначе, – сказал Саймон. – Я старше вас, у меня больше опыта, поэтому я выбираю жену, руководствуясь другими принципами. Для меня гораздо важнее ее происхождение и воспитание.
– Напыщенный вздор, – объявила Элизабет. – У мужчин все обстоит точно так же. Или ты хочешь сказать, что Маркус меня никогда не любил?
Сестры наперебой начали возмущаться тем, что Саймон поставил под сомнение искренность чувств их супругов.
Временами Саймон жалел, что научил сестер спорить и возражать.
– Вы совершенно неправильно истолковали мои слова, – строго сказал он. – Вспомните: ни одна из вас не полюбила своего мужа с первого взгляда. Чувство появляется и углубляется постепенно.
Он благоразумно умолчал о том, что вряд ли сможет когда-нибудь полюбить девушку, которая изрекает одни банальности. Но в остальном Розабел прекрасно подходит на роль графини; к тому же, как только она родит ему наследника, они могут жить врозь.
– Не верю, что ты сможешь ее полюбить, – сказала Амелия, словно подслушав его мысли. – Скорее ты станешь ее презирать.
– Почему ты не сказал нам, что подыскиваешь себе жену? – поддержала ее Элизабет. – Мы помогли бы тебе выбрать более подходящую девушку.
