Разноцветный мрамор, малахит и яшма, позолота и хрусталь, огромные люстры и множество высоких зеркал, зелень экзотических растений из Крыма, охапки роз, тюльпанов, сирени из оранжерей Царского Села... Всё это блистало и пестрело перед взором ошеломлённой принцессы, заставляя её мучительно краснеть от чувства неловкости, от мысли, что она чужая здесь, в этом великолепии, которое должно казаться таким привычным и естественным цесаревичу Николаю... Ей показалось слишком простым её чудесное белое платье по сравнению с рубиновым и лиловым бархатом, с серебром и золотом парчи одеяний придворных дам. Девушка уже заметила пару полунасмешливых-полусострадательных взглядов, брошенных на неё дамами, чувствовавшими себя, по всей видимости, на императорском балу как рыбы в воде. И от этого Аликс смутилась ещё сильнее.
Но тут на помощь пришёл цесаревич Николай. Его притягательная улыбка на открытом, лишённом и тени важности лице, полная любви и нежности, говорила: «Всё хорошо, дорогая Аликс, не робейте, ничего не бойтесь. Я с вами!» Он был здесь — тот, кого она полюбила, он ободрял её своим добрым любящим взглядом — и этого оказалось достаточно, чтобы принцесса понемногу оправилась от смущения. Во всём облике Николая было столько простоты и чистоты, выделявших его из всей блистательной толпы великих князей, заграничных принцев, сановников, придворных, дипломатов, военных, что Аликс не могла не убедиться: его душа тоже не здесь, но в мире более простых и сердечных вещей.
В Зимнем дворце проходили концертные вечера, великая княгиня Елизавета часто ездила со своими родственниками в оперу и балет. После обеда все отправлялись на модный в ту пору каток в Таврическом саду, где молодёжь каталась на коньках или на санях с ледяных гор. Всё это несказанно радовало юные сердца. Аликс получала огромное удовольствие — белый снег русской зимы и звёздно-синее небо отражались в её сияющих глазах и чарующей улыбке. Но всё же непроходящая застенчивость по-прежнему мешала ей легко сходиться с людьми.
Визиты, катания на коньках, чаепития, недомогания, вновь головная боль, опять визиты и вечера — всё это слилось в одну пёструю маленькую жизнь, в который главенствовал, над которой возвышался русский царевич, ещё не царь великой страны, но уже самодержавный властитель любящего, чуткого и преданного девичьего сердца.
Герцог Людвиг IV также получал огромное удовольствие, охотясь в компании с императором на медведей. Все были настолько довольны этим чудным временем, что отложили свой отъезд до Великого поста. По обычаю, в последнее воскресенье масленицы провожали зиму. В Александровском дворце был устроен небольшой вечер, на который были приглашены лишь самые близкие императору люди. На обеденном столе стояло традиционное блюдо русской масленицы — блины, которые полагалось есть со свежей икрой.
Благостное спокойствие первой недели Великого поста после целой вереницы шумных и блестящих праздников было очень близко душе Аликс. Никто не посещал в это время никаких увеселительных и развлекательных мест. Театры закрыты. Покаянный канон глубоко тронул созерцательную душу принцессы. И она всегда с особым удовольствием вспоминала эти последние недели в Петербурге — может быть, ещё и потому, что в это время она чаще встречалась с цесаревичем в спокойной обстановке.
И вот отъезд, разрушавший эту маленькую жизнь и уносивший молодую принцессу к родному дому с осознанием того, что она уже жаждет другого дома и вне его никогда не будет счастлива. В глазах Ники она читала то, что произнесли однажды его губы: любовь его будет неизменной, и придёт день, когда они навсегда свяжут свои судьбы. Аликс уезжала окрылённая и опечаленная, влюблённая и уже тоскующая; смесь самых противоречивых и сильных чувств непривычно переполняла сердце. Но он уже был в её жизни, и Аликс знала: он не уйдёт. Её любовь его не отпустит. Никогда.
Глава пятая БОРЬБА ЗА ЛЮБОВЬ. 1889 — начало 1890-х годов Государь император Александр Александрович выслушал сына
с досадливым удивлением. Почему-то очень часто именно
родные и близкие люди отказываются понять в трудные моменты.
— Но, Ники, ты ещё очень молод. И почему именно эта принцесса?
— Я люблю её, папа.
— Это не тот ответ, который бы я хотел от тебя услышать. У тебя будет время и подумать и передумать. Запомни, Ники, ты обручён Державе Российской и должен заботиться прежде всего об этом. Жену для тебя мы ещё успеем найти.
Царевич Николай не возразил ни слова.
После тяжкого разговора он вернулся к себе и опустился на колени перед образом.
— Всё, Господи, в руках Твоих. На милосердие твоё уповаю, верю в благость Твоей воли и спокойно смотрю в будущее. Да пребудет надо мной и над милой Аликс святой Покров Пречистой Матери Твоей...
* * *
— Непонятно, чем могла принцесса Алиса Гессенская увлечь цесаревича? — шептались при дворе. — Холодная особа, никакого обаяния, держится словно аршин проглотила, — такими мнениями обменивались те, кто совсем ещё недавно любовались белокурой красавицей. Но что поделаешь, мнение царствующей государыни, которой не понравилась предполагаемая невестка, — закон для двора. «Она слишком замкнута и закомплексована, какая из неё императрица? Кроме того, горда и заносчива», — говорила Мария Фёдоровна. Скромность и застенчивость Аликс были приняты при российском дворе за гордость и высокомерие.
Юная принцесса была полной противоположностью дам из свиты императрицы Марии Фёдоровны и нисколько не вписывалась в это великолепное общество. Для строгой молоденькой англичанки внешний облик придворных красавиц, любивших слишком открытые наряды, был недопустим; она же, напротив, показалась им скучной ханжой.
Императрица Мария Фёдоровна пользовалась большой любовью и восхищением придворных. Супруга Александра III умела великолепно держать себя — истинной царицей; при этом была умна, весела, жизнерадостна, обаятельна и по-человечески доступна — всё это снискало ей подлинную популярность в народе. Она приехала в Россию из Дании в качестве цесаревны: двенадцать лет, проведённые при дворе до коронования, дали ей возможность освоиться в русском аристократическом обществе и завести множество друзей. Теперь Мария Фёдоровна чувствовала себя великолепно в этой атмосфере, но, видимо, она забыла о том, что некогда сама была скромной принцессой маленького королевства.
Мнение старшего сына Николая не казалось царственной матери чем-то достойным серьёзного внимания. Ники — наследник престола, он обязан выполнять родительскую и монаршую волю.
Была и ещё одна причина, разделяющая цесаревича Николая и принцессу Аликс, — отношения его отца и королевы Виктории, заменившей принцессе рано умершую мать.
«Эта противная, во все дела сующая свой нос старуха!» — говорил царь Александр про королеву Викторию.
«Этот грубиян!» — говорила королева Виктория про царя Александра.
Ники оставался тих и спокоен...
