Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
– Лазарус… мне не нужны ни ваши деньги, ни яхта. Позвольте им закончить омоложение и собирайтесь с нами. Я отойду в сторону, вы станете боссом. Или же – если хотите – не будете иметь никаких обязанностей, но присоединяйтесь!
Лазарус мрачно усмехнулся и покачал головой.
– Если не считать Секундуса, я участвовал в колонизации шести девственных планет. Причем открытых мною же. Но уже несколько столетий назад забросил и это дело. Со временем надоедает совершенно все. Или ты думаешь, что Соломон обслуживал всю тысячу своих жен? Что же тогда досталось последней? Бедная девочка! Придумай для меня нечто совершенно новое – и я не прикоснусь к этой кнопке и отдам все, что у меня есть, для твоей колонии. Вот это будет честный обмен. А это половинное омоложение меня не устраивает: и помереть не можешь, и чувствуешь себя плохо. Я застрял на полпути между кнопкой и полной обработкой. Я похож на осла, который сдох от голода между двумя охапками сена. Но только это должно быть нечто действительно новое, Айра, такое, чего я еще не делал. Как та старая шлюха, я слишком часто поднимался по этой лестнице – ноги болят.
– Я обдумаю эту проблему, Лазарус. Самым тщательным и систематическим образом.
– Ставлю семь против двух, что тебе не удастся найти такое, чего мне не приводилось уже делать.
– Я постараюсь. А вы не воспользуетесь кнопкой, пока я буду думать?
– Не обещаю. Но в любом случае сначала я изменю завещание. Ты доверяешь председателю местного суда? Может понадобиться кое-какая помощь… Это завещание, – он постучал по конверту, – согласно которому все отойдет Семействам на Секундусе, останется законным, сколько бы в нем ни было недостатков. Но если я оставлю состояние каким-то конкретным лицам, тебе например, некоторые из моих потомков – а ты понимаешь, их сущая горстка – немедленно поднимут вой и попытаются оспорить его под любым предлогом. Они продержат завещание в суде, Айра, пока все состояние не уйдет на издержки. Давай-ка попробуем избежать этого, а?
– Это можно. Я изменил правила. На нашей планете человек перед смертью имеет право отдать завещание на апробацию, и в случае наличия сомнительных мест суд обязан помочь клиенту сформулировать их так, чтобы завещание наиболее полно отвечало целям. После выполнения подобной операции суд не принимает протестов, а завещание автоматически вступает в силу после смерти завещателя. Конечно же, если он изменит текст – новый документ должен также подвергнуться апробации, так что изменять завещание – дело накладное. Зато теперь нам не нужны адвокаты, чтобы составить завещание, даже в самых сложных случаях. И тем более они не нужны после этого.
Глаза Лазаруса округлились от удовольствия.
– А ты не огорчил горсточку адвокатов?
– Я успел огорчить стольких, – сухо ответил Айра, – что на каждом транспорте, улетавшем на Счастливую, было полно добровольных эмигрантов. Что же касается юристов, то многие из них огорчили меня настолько, что отправились в эмиграцию не по своей воле. – Исполняющий обязанности кисло усмехнулся. – Пришлось однажды даже сказать верховному судье: «Уоррен, мне пришлось отменить чересчур много ваших решений. Вы занимались казуистикой, неправильно толковали законы, игнорировали право справедливости с тех пор, как заняли это место. Ступайте домой. Вы будете находиться под домашним арестом до старта „Последнего шанса“. Днем в сопровождении стражи вы можете уладить свои личные дела».
Лазарус хихикнул:
– Надо было повесить. Ты знаешь, чем он занялся? Открыл лавочку на Счастливой и занимается политикой. Если его уже не линчевали.
– Это их проблема, а не моя, Лазарус, я никогда не казню человека за то, что он просто дурак. Но если он еще и несносен, я его высылаю. Если вам необходимо завещание, нет смысла потеть над новым. Вы просто продиктуете его со всеми условиями и пояснениями, какие посчитаете нужными. Потом мы пропустим текст через семантический анализатор, который перескажет все безукоризненным юридическим языком. Если оно удовлетворит вас, можете передать завещание в Верховный суд; если вы захотите, он сам придет к вам – и проведет апробацию. После этого завещание можно оспорить лишь по приказу нового исполняющего обязанности, что я считаю маловероятным, ибо попечители не допускают несолидных людей на это место. – Везерел помолчал, потом добавил: – Надеюсь, это отнимет у вас достаточно много времени, Лазарус. Мне бы хотелось отыскать для вас нечто новое, способное вновь пробудить интерес к жизни.
– Хорошо, но не тяни. И не заговаривай мне зубы, как Шахерезада. Пусть мне доставят записывающее устройство – скажем, завтра утром.
Везерел хотел что-то сказать, но промолчал. Лазарус впился в него взглядом:
– Наш разговор записывается?
– Да, Лазарус. И звук, и голоизображение всего, что здесь происходит. Но – прошу прощения, сэр! – все материалы идут прямо ко мне на стол и не попадают в архив без моего одобрения. Пока еще ничего туда не попало.
Лазарус пожал плечами:
– Забудем об этом, Айра, я уже много столетий назад понял, что в обществе, многолюдном настолько, что в нем заведены удостоверения личности, не может быть личной свободы. Законы, защищающие частную жизнь, всего лишь гарантируют, что жучки – микрофоны, объективы и прочее – просто более надежно спрятаны. До сих пор я не задумывался об этом, поскольку прекрасно знал, что в подобных местах подслушивают повсюду. И теперь я не обращаю внимания на такие пустяки, если только не приходится заниматься делами, приходящимися не по вкусу местным законникам. Тогда я прибегаю к более скрытной тактике.
– Лазарус, эту запись можно стереть. Она предназначена лишь для того, чтобы я мог убедиться: Старейшему было оказано должное внимание – а отвечаю за это я сам.
– Я же сказал – забудем. Но меня удивляет твоя наивность. Человек, занимающий такой пост, не может думать, что запись поступает только к нему. Могу поспорить – на любую сумму, – что она попадает еще в два-три места или даже больше.
– Если вы правы, Лазарус, и я смогу установить это, Счастливая пополнится новыми колонистами, но сначала им придется провести несколько неприятных часов в Колизее.
– Айра, это не важно. Если какой-то болван желает полюбоваться, как старик кряхтит на горшке или принимает ванну, – на здоровье. Ты сам способствуешь такому положению дел, считая, что засекреченная информация предназначена лишь для тебя одного. Службы безопасности всегда шпионят за своими боссами и ничего не могут поделать с собой – этот синдром неразлучен с их работой. Ты обедал? Если у тебя есть время, мне доставило бы удовольствие твое общество.
– Отобедать со Старейшим – честь для меня.
– Оставь это, приятель. Старость – не добродетель, она просто не сразу приходит. Я бы хотел, чтобы ты остался потому, что мне приятно твое общество. Эти двое мне не компания, я даже не уверен в том, что они люди. Может быть, это роботы. К тому же на них напялены водолазные костюмы и блестящие шлемы. Я предпочитаю видеть лицо собеседника.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
