— Я не понимаю.
— Ну… Мела, например, хотела узнать, как ей найти хорошего мужа. Хамфри послал ее к Наде, принцессе нагов, и русалка рассердилась, поскольку не видела в этом никакого смысла. Но Нада отправила ее к своему брату Налдо, молодому неженатому принцу, который в итоге и женился на Меле. Потому женился, что увидел ее сногсшибательные трусики, чего не случилось бы, не возникни на ее пути осложнения.
— Выходит, вели ей Добрый Волшебник отправиться прямо к нему, она могла бы упустить такого славного жениха, — сообразила Глоха. — Ну что ж, возможно, мой случай того же рода, я ведь тоже ищу подходящего мужа. Правда, у меня дело обстоит сложнее: боюсь, что второго крылатого гоблина нет во всем Ксанфе. И уж, во всяком случае, им не является второй сын Доброго Волшебника.
Неожиданно ее кольнула неприятная мысль.
— Постой, но ведь у него, кажется, всего один сын. Твой муж Хамфгорг.
— Ой, об этом я как-то не подумала! — воскликнула Вира. — По-моему, после Хамфгорга у него не было других детей, иначе одна из жен непременно бы об этом упомянула. Правда, жен у Хамфри пять с половиной, и не исключено, что аист принес одной из них младенчика еще до того, как Добрый Волшебник отправился в пекло. Если так, то мой Хамфгорг не первый сын.
— Может быть, он и есть второй?
— Если так, то ты увидишься с ним прямо сейчас. Я могу быстренько его позвать.
— Правда?
— Конечно.
Вира помолчала, а потом шепнула:
— Хамфгорг, дорогой.
С лестницы донесся шорох, и на пороге появился растрепанный молодой человек.
— Ты звала меня, милая?
— Любовь творит чудеса, — сказала Вира удивленной Глохе. — Я так рада, что мне посчастливилось повстречаться с ним.
Потом она обернулась к мужу и сказала:
— Твой отец велел Глохе взглянуть на его второго сына. Он не тебя имел в виду?
— Боюсь, что нет, — неуверенно ответил Хамфгорг. — По-моему, до меня у отца уже было несколько детей. Я, наверное, третий, если не четвертый.
— А ты не знаешь, где бы я могла найти, подходящего мужа? — поинтересовалась Глоха. — Желательно крылатого гоблина, примерно моих лет.
Хамфгорг покачал головой.
— Мне кажется, других крылатых гоблинов в Ксанфе нет. Гоблины враждовали с гарпиями тысячу лет, и вряд ли кто-нибудь кроме твоих родителей мог… ну, ты меня понимаешь…
Молодой человек густо покраснел.
— Он у меня такой лапочка, — проговорила Вира — Такой стеснительный; иногда мне кажется, что он так и не присоединился к Заговору Взрослых.
Она подмигнула, давая Глохе понять, что шутит, и снова обратилась к мужу:
— А как ты думаешь, кто мог бы располагать сведениями обо всех детях Хамфри?
— Скорее всего, Лакуна. Она вела хронику его жизни.
— Прекрасная мысль! — воскликнула Вира, и Хамфгорг зарделся от удовольствия. Глядя на эту парочку, Глоха не могла не согласиться с тем, что любовь и впрямь творит чудеса. Только бы вот найти ее для себя.
Втроем они спустились на кухню и обратились с тем же вопросам к Горгоне.
— Надо подождать пять месяцев. Тогда здесь соберутся все его жены, а уж своих-то детей каждая знает, — ответила та. — Правда, если мне не изменяет намять, у Дары был сынишка.
— У кого? — переспросил Хамфгорг.
— У демонессы Дары, его первой жены.
— О, ты имеешь в виду демонессу Дану?
— Нет, именно Дару. Я встречалась с ней в Пекле и уж как-нибудь запомнила ее имя.
— Но Хамфри всегда называл ее Даной.
— Он человек занятой и никогда не обращал внимания на мелочи, а она не поправляла его, чтобы не разворчался. Ей, по большому счету, тоже было все равно: демоны не придают именам такого значения, как мы.
— Не думаю, что могу позволить себе прождать целых пять месяцев, — вздохнула Глоха. — Так, чего доброго, и молодость пройдет. Я ведь с каждым днем становлюсь все старше.
— Ну, — рассмеялась Горгона, — если ты сохранишь свою чудесную стройную фигурку, твоя молодость продлится еще очень долго.
— Правда? — с трепетной надеждой переспросила Глоха.
— Точно тебе говорю, ты можешь продлить свою молодость на несколько лет, просто скрывая от мужчин истинный возраст. Все умные женщины так и делают.
— А еще они скрывают от мужчин свой ум, — добавила Вира.
— Как интересно! — воскликнула Глоха. — Ни о чем подобном я даже не догадывалась.
— Дорогая, это лишь добавляет тебе очарования, — сказала Вира. — Но если ты не хочешь дожидаться общего сбора жен, можешь отправляться домой. По мере появления я буду расспрашивать каждую жену насчет ее возможных детей и, как только узнаю насчет второго сына, пошлю тебе весточку.
— Спасибо, — сказала Глоха, решив, что для нее это и впрямь будет лучше всего.
Тем временем Горгона подала на стол самое подходящее для крылатой гоблинши угощение — жаворонки и птичье молоко. Выглядела она при этом не лучшим образом: змейки от жары свернулись в колечки, а сама женщина чуть ли не задыхалась под плотной вуалью. В замке было душновато.
— А могу я спросить… — нерешительно начала Глоха.
— Конечно, милочка, — добродушно откликнулась Горгона. — О чем угодно. В отличие от моего муженька, мы не привередливы насчет вопросов.
— Почему бы тебе не попросить у Доброго Волшебника какую-нибудь мазь невидимости, чтобы сделать невидимым свое лицо?
— Как-то я раз так и сделала, но мне все равно пришлось носить вуаль. Знаешь, когда у тебя вместо лица пустота, начинаешь чувствовать себя неловко.
— А пустоту можно замаскировать иллюзией, — предложила Глоха. — Такой, чтобы ты выглядела как обычно, со змейками и всем прочим, но никого не обращала в камень.
Горона задумалась, и даже ее вуаль удивленно изогнулась.
— А что, мысль интересная! — произнесла она. — Пожалуй, для того времени пока я нахожусь в Ксанфе, это подойдет как нельзя лучше. Ну а когда мне придется вернуться к своей работе — я участвую в самых ужасных сценах, какие ставятся в Сонном Царстве, — чары можно будет аннулировать. Спасибо за предложение, дорогая. Не буду откладывать, поговорю об этом с Хамфри прямо сейчас.
— Он не в духе, — предостерегла Вира.
— Ничего, вряд ли он будет срывать свое раздражение на мне, — хмыкнула Горгона. — Во всяком случае до тех пор, пока мое лицо не скрыто под чарами, как предложила эта милая малышка.
Вира хихикнула, и Глоха тоже не смогла сдержать смешка. Если кто-то и не робел перед Добрым Волшебником, то это Горгона, и не только потому, что она являлась его женой.
