— Мима! — закричала Орб, поняв, в чем дело. — Они лишь исполняют свой долг! Ты должен поехать с ними!
Мима стоял не двигаясь. Она была права, но, даже если бы Орб ошибалась, он не смел подвергать ее такому испытанию. Вид побоища был не для нее.
Мима отвернулся и выплюнул кровь. Потом взял у офицера меч, повернул и отдал кавалеристу.
— Подождите минуту, — сказал он, не заикаясь.
— Как пожелает мой господин, — ответил командир, явно испытывая облегчение, и вложил саблю в ножны.
Мима посмотрел на Орб.
— Я вернусь к тебе, — пропел он, — когда уговорю отца освободить меня от служения. А пока я дам тебе вот это. — Мима вынул колечко в форме змеи.
— Что это? — спросила Орб, и в глазах ее заблестели слезы.
— Царский талисман. Надень его, и он ответит на любой вопрос. Одно сжатие означает «да», два значат «нет», а если три — оно не может ответить однозначно. Кольцо также защитит тебя, когда попросишь.
— Защитит?
Мима надел кольцо себе на палец. «Покажи», — мысленно приказал он.
Маленькая змейка ожила и скользнула к нему в ладонь. Мима поднес ее к Орб, и змея переползла к ней в руку. Она на мгновение подняла головку, тоненько зашипела, а потом обвилась вокруг пальца и снова стала металлической.
— Ты хочешь сказать… она может ужалить? — спросила пораженная Орб.
— Ее укус смертелен, — ответил Мима, — но она жалит только по приказанию. Этому талисману ты можешь верить всегда. Носи его, и будешь в безопасности.
— До твоего возвращения, — проговорила Орб.
Он кивнул. Потом обнял ее и крепко поцеловал. Его грим испачкал Орб лицо, но это не имело значения. Ее красота ничуть не пострадала.
Мима шагнул к офицеру.
— Теперь я готов ехать с вами, — сказал он речитативом.
Ему подвели прекрасного коня, и Мима вскочил в седло. Он помедлил, помахал на прощанье Орб и всем остальным, с кем подружился. И тронулся в путь.
3. ПРИНЦЕССА
За то время, что Мима не видел его, Раджа заметно постарел. С отцом Миму, разумеется, связывали не более близкие отношения, чем с братом; в среде царственных особ это было не принято. Он встречался с этим человеком, наверно, не более десяти раз, главным образом в детстве, еще до того, как мать Мимы допустила промах, зачав дочку, после чего получила развод и была удалена из дворца. У Мимы практически не было семейной жизни, и теперь он понимал, что в значительной степени именно ее он искал и нашел с Орб — истинную любовь и близость между людьми. И не собирался отказываться от этого.
Тем не менее встреча с отцом поразила Миму. Дело было даже не столько в том, что Раджа сильно состарился. На нем, больном и одновременно величественном, конечно же, были изысканные одежды, по обыкновению расшитые золотом, и ожерелье из сверкающих рубинов, однако его манера держать себя не имела отношения к платью. Раджа мог быть и голым и все равно излучал властность. По тучности тела и дряблости щек можно было судить о болезни правителя. Очевидно, он поддерживал здоровье с помощью магии, но даже у волшебства есть границы, и Раджа неуклонно шел к освобождению от плоти. Неудивительно, что его так беспокоила проблема наследника.
— Необходимо, чтобы у наследника был наследник, — сказал Раджа. — Ты будешь обручен с принцессой из княжеского дома Махараштры [5]. Это политически выгодный союз. Сейчас мы ведем переговоры относительно приданого.
— Ваше Величество, я не буду обручен, — пропел Мима.
Раджа, покачивая головой, посмотрел на него долгим взглядом.
— Стало быть, все так и есть. Та девка научила тебя говорить по-другому. Это значительное улучшение, хотя до совершенства еще очень далеко.
— Та девка, — пропел Мима сквозь зубы, — единственная, на ком я женюсь.
Раджа подумал.
— Исполни свой долг с принцессой, а потом можешь взять девку в наложницы.
Мима отвернулся и плюнул.
Придворные вскочили со своих мест, а княжеский страж даже позволил себе прикоснуться к рукоятке меча, но Раджа оставался совершенно спокоен. Он сделал легкий жест, прогоняя сына.
Мима поклонился и задом вышел из Собрания. Встреча оказалась не очень продуктивной.
Мима находился под домашним арестом в живописном месте на окраине Ахмадабада. Естественно, его не пытали, не заключали в узилище и не принуждали с помощью магических средств; он был наследником. Но и свободы Мима был лишен. Он знал, что будет освобожден тотчас же, как даст согласие, однако отступать не собирался. Слово правителя было нерушимо и никогда не давалось неискренне. Так Мима и томился среди роскоши, изысканных яств, восхитительных развлечений, имея в своем распоряжении лучших наставников в любом виде искусства, какое только могло его заинтересовать.
Проведя две недели в заточении. Мима попытался бежать. Побег не удался, как он и предполагал; Мима просто нащупывал возможности защиты. Раньше отца не интересовало его местонахождение, а теперь чрезвычайно заботило — и в этом заключалась вся разница. Бежать Мима не мог.
Через месяц от Раджи прибыл посол, чтобы задать вопрос: согласен ли теперь Мима на помолвку? И снова Мима, отвернувшись, плюнул, и посол удалился.
Однако Раджа так просто от своих желаний не отказывался. Два дня спустя во дворец поместили красивую наложницу. Ее волосы были черны, как полночь, и самоцветы сверкали в них, словно звезды.
— Раджа приказал мне принадлежать вам, — сказала она.
— Ты никогда не будешь моей, — резко ответил Мима.
Наложница помрачнела. Стражники увели ее прочь.
Часом позже пришел начальник дворцовой охраны.
— Принц наследник, Раджа приглашает вас посмотреть, что мы сделали.
Мима с любопытством пошел со стражником к парадным воротам дворца. Там, насаженная на длинный шест, была выставлена голова наложницы. Драгоценные камни все еще горели в ее волосах.
Месяц спустя прибыла другая женщина. Она была дочерью северных стран, с ясными синими глазами и волосами, как чеканное серебро, переплетенное золотыми нитями.
— Раджа приказал мне принадлежать вам, — сказала она.
Мима заколебался, поскольку понимал, что в этой игре у отца в запасе куда больше средств убеждения, нежели он мог вынести. В лучшем случае его упорство могло породить перед главными воротами частокол шестов с хорошенькими головками; в худшем — Раджа схватит и расправится подобным же образом с самой Орб.
— Останься, — велел он наложнице. — Я позову тебя, когда понадобишься.
