— Я постараюсь, — сказал Андре. — Я же понимаю, каково мне придется, если заранее не принять всех возможных предосторожностей; слишком многое поставлено на карту — в общем-то, моя жизнь зависит от этого. Доведись мне встретиться с Дессалином — и малейший промах будет стоить мне жизни.
— А ты уверен, что сокровище твоего дяди все еще на плантации? Удалось тебе что-нибудь узнать? — поинтересовался Керк.
— Пожалуй, да. Дессалин никогда не упоминал при Оркис о каких-либо важных находках в имении де Вийяре, а я могу голову дать на отсечение, что она пристально следит за его поисками и весьма заинтересована во всех его приобретениях; наверняка она уже запустила свои хорошенькие ручки в его сокровищницу.
— Жак тоже уверен, что она уже присвоила себе немало денег и драгоценностей, — заметил Керк. — Ты узнал еще что-нибудь важное?
— У меня было не слишком много времени на разговоры, — сухо ответил Андре. — Мы немного побеседовали только за обедом, и я рассказал ей кое-что об Америке, хотя ее это вроде бы не очень-то интересовало.
Андре уже успел вымыться — правда, в довольно примитивных, но, в общем-то, вполне подходящих условиях — и переодеться во все чистое, когда вернулся Жак.
— Я все устроил, — заявил он. — Вы можете покинуть Порт-о-Пренс сегодня после полудня, в том случае, конечно, если Оркис не объяснила вам, что такое путешествие не имеет никакого смысла.
— Оркис сказала, что никогда не слышала от Дессалина ни о плантации де Вийяре, ни о каких-либо стоящих находках на ней, — сказал Андре. — По ее мнению, это означает, что там не было найдено ничего существенного.
— Ну, что я вам говорил? — обрадовался мулат. — Эта Оркис удивительно ловкая и хитрая. Поскольку ваш дядя был весьма состоятельным человеком, а у тети имелись, конечно, дорогие украшения, Оркис, без сомнения, запомнила бы их, попадись они к ней в руки.
— В таком случае мне стоит попытаться самому отыскать сокровище, — заметил Андре.
— Однако прежде вы должны сделать кое-что совершенно необходимое, если, конечно, вы собираетесь отъехать от города дальше чем на несколько миль.
Андре посмотрел на мулата, уже догадываясь, что тот имеет в виду.
— Что же это? — спросил он на всякий случай.
— Вам нужно написать письмо с выражениями восхищения и горячей благодарности и отослать его Оркис вместе с громадным букетом цветов, — ответил Жак.
— Я уже и сам подумывал об этом, — смущенно пробормотал Андре.
— Полин Леклерк просто засыпали цветами, — объяснил Жак. — Каждый день у нее было столько букетов, что слуги с ног сбивались, не зная, куда их ставить. Оркис требуются все те почести и знаки внимания, которые получала Полин. Пишите как можно красноречивее, побольше цветистых оборотов и выражений восторга и преданности; пусть даже оно больше будет похоже на письмо француза, чем мулата, — не важно! Только не подписывайте его.
Андре удивленно поднял глаза, и Жак поспешил добавить:
— Оркис постоянно колет глаза Дессалину своими победами, заставляя его ревновать. Если он вдруг, по каким-нибудь ее словам, заподозрит, что вы в чем-то превосходите других ее поклонников, что вы, возможно, даже лучший любовник, чем он, тогда вам не снести головы — он сотрет вас с лица земли!
— Должен признаться, что, с моей точки зрения, Гаити исключительно опасное место, абсолютно непригодное для проживания, — уныло заключил Андре.
Керк, слушавший их разговор, рассмеялся:
— Ну так плюнь на все это! Возвращайся на корабль и жди, пока я освобожусь, и мы сможем вместе отплыть в Бостон.
— Я и не подумаю делать ничего подобного, — решительно возразил Андре. — С другой стороны, хотелось бы надеяться, что у меня есть путь к отступлению и что, когда я соберусь покинуть Гаити, найдется корабль, который сможет увезти меня отсюда.
— У вас есть выбор, — вмешался Жак, прежде чем Керк успел что-либо сказать. — Во-первых, вы можете вернуться сюда, в Порт-о-Пренс, что будет совершенно неоправданным риском в том случае, если вы найдете спрятанное сокровище. Не только сам Дессалин, но и многие люди из его окружения, включая Кристофа, сделают все возможное, чтобы помешать вам вывезти из страны что-либо ценное, что, как они считают, по праву принадлежит им.
Андре понимал, что предположения Жака весьма правдоподобны, и ждал, что он скажет дальше.
— Если вы найдете какие-либо деньги или драгоценности, — продолжал между тем мулат, — единственный шанс сохранить их — это отправиться в Ле-Кап. Расстояние отсюда до плантации вашего дяди и оттуда до Ле-Капа примерно одинаковое.
— Думаете, в порту Ле-Капа может оказаться американский корабль? — засомневался Андре.
— Это вполне вероятно. Туда часто заходят корабли, доставляющие на Гаити оружие и боеприпасы. К тому же у вас будет дополнительная возможность сесть на английский корабль.
— Английский? — недоверчиво переспросил Андре.
— Корабли британского флота патрулируют воды от Ямайки до Наветренного пролива и через него выходят в Атлантический океан. Так императору спокойнее — он может быть уверен, что французы не нападут на него неожиданно, застав врасплох.
— Ну еще бы! — воскликнул Андре. — Теперь понятно, почему Дессалин атакует испанскую часть острова, ничего не опасаясь.
— Там находится несколько тысяч белых и цветных; Кристоф тоже выступил из Ле-Капа и сейчас движется вдоль северного побережья на помощь Дессалину. Так что путь для вас свободен — как отсюда до плантации вашего дяди, так и оттуда до Ле-Капа.
— Не знаю, как и благодарить вас. Вы так помогли мне!
— Для вас уже приготовлена лошадь, она ждет вас, — продолжал Жак, — она и еще слуга, который будет вас сопровождать.
Так как Андре недоумевающе и удивленно смотрел на него, Жак объяснил:
— Вам понадобится человек, который хорошо знает страну. Вам нужен также человек, умеющий говорить на диалекте тех людей, от которых вы сможете получить еду.
— Я чувствую себя в неоплатном долгу перед вами, — тихо сказал Андре.
— Человек, которого я выбрал вам в проводники, — не такой, как все; вы можете доверять ему так же, как и мне. Его зовут Тома, и хотя он достаточно натерпелся от своего хозяина-француза, он, точно так же, как и я, противник тирана, который стоит сейчас во главе нашего государства, и осуждает его методы управления.
Слегка закусив, Андре объявил, что он готов в путь; прежде чем отправиться, он передал Жаку письмо для Оркис, составляя которое, не пожалел ни красочных оборотов для выражения своих нежных чувств, ни воображения.
Это было весьма цветистое, поэтическое послание, полное восхищения и преклонения, именно такое, полагал Андре, какое куртизанка любой национальности хотела бы получить от мужчины, которого она одарила своими ласками.
