Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
– Вы с певицей беседовали?
– Никак нет-с, ее в городе не было, вчера вечером только вернулась.
– Отлично. Я с ней сам поговорю. Других ювелиров проверили?
– Проверили. У двоих нашли несколько вещиц, похожих по описанию на ваши, – у Герша Беленького и Нахима Несселя. У остальных ничего не нашли. Нескольких проверить не удалось – они уже уехали в Нижний Новгород, готовиться к открытию ярмарки. Беленький и Нессель показали, что бриллианты продали какие-то неизвестные им греки. Драгоценности я у них забрал, положил у себя в кабинете в сейф. Вы их у меня заберете? – с надеждой спросил ростовский сыщик.
– Пока не знаю, как розыск пойдет. А что, опасаетесь?
Блажков вздохнул:
– Опасаюсь. Хоть у нас в сыскном и суточное дежурство установлено, я упросил полицмейстера еще и городового на ночь в моем кабинете оставлять. Мои надзиратели в любой момент могут на происшествие сорваться, а кабинет у меня в первом этаже, да и окно на двор выходит.
– Придется немного потерпеть, Яков Николаевич.
– Понятно… – вздохнул ростовский сыщик. – Сейчас куда ехать изволите: ко мне, или сразу к Лучиной?
– Сейчас визиты дамам делать рано, поэтому поедем к вам, познакомите меня с личным составом, ну и камушки я посмотрю.
– Слушаюсь.
* * *
Ростовская сыскная часть помещалась в первом полицейском участке, в двух крохотных комнатенках. Одну комнату занимали два стола и шкаф с картотекой, в другой находился кабинет начальника. Рядом со столом руководителя сыска был приставной столик, на котором помещался новенький «ундервуд». По клавишам пишущей машинки с энтузиазмом долбила премилая барышня. Увидев незнакомого мужчину в роскошном костюме, барышня свое занятие прекратила и заулыбалась.
– Екатерина Андреевна, будьте любезны, сходите… ээээ… в канцелярию, посмотрите, есть ли почта, – строгим голосом приказал Блажков.
– Я уже была, Яша, почта – вот. – Барышня указала пальчиком на довольно большую кипу бумаг.
– А вы еще раз сходите, вдруг новая поступила. – На красного как рак Яшу смотреть было больно. Он взял барышню за локоть и буквально вытащил ее из кабинета. В коридоре послышался его яростный шепот.
– А интересные у вас сотрудницы служат, – сказал Кунцевич, когда Яков Николаевич вернулся.
Тот стал оправдываться:
– Кредит на канцелярские нужды маленький, толкового писца на пятнадцать рублей в месяц не найдешь. А Екатерина Андреевна согласилась. Я ее братца-гимназиста писцом оформил, он в гимназию ходит, а Екатерина Андреевна служит. Мечислав Николаевич, не говорите об этом, пожалуйста, никому.
– Конечно, конечно. Надеюсь, остальные сотрудники не гимназисты?
Блажков представил ему своих сыщиков. Трое из них оказались совсем молодыми людьми, одетыми бедно, но опрятно. Внешний вид четвертого – сорокалетнего мужика с лихим чубом, позволял сделать однозначные выводы не только об отсутствии у него высшего образования и богатой родословной, но и о наличии ряда вредных привычек. Зато последний, пятый надзиратель выглядел истинным щеголем. Безупречный пробор, нафабренные и завитые кверху усики, белоснежная сорочка, тугой галстук. Кунцевич без труда угадал в нем соплеменника.
– Губернский секретарь Яхневский, – представился поляк.
Начальник и столичный гость уселись в кабинете, куда Катенька принесла самовар. Ставя его на стол, она белозубо улыбнулась Кунцевичу.
Проводив барышню-писца долгим взглядом, коллежский асессор обратился к Блажкову:
– Ну что, Яков Николаевич, как служится, хватает работы?
– Хватает. Я иной раз неделю дома не бываю, сплю в кабинете. У нас в городе сто пятьдесят тысяч душ обоего пола, а в сыскной кроме меня всего пять околоточных. И на сыскные расходы пятьсот рублей в год дают. В эту зиму город из положенных на отопление денег только половину выделил, печку топили раз в день, утром на службу приходишь – вода в графине замерзшая. Единственные ценные вещи в отделении – шкаф несгораемый и пишущая машинка. И те не от казны получены – это награды за успешные розыски.
– А сотрудники как работают?
– Поначалу никак не работали. Когда сыскную часть в шестом году создали, народ в нее набирали по принципу – или в сыск, или со службы без прошения. Они в участках баклуши били, и здесь этим заниматься пытались. Я первые две недели один работал. Потом понял, что не смогу так долго. Пошел к полицмейстеру и сказал: или выгоняйте меня, или дайте мне самому работников себе набрать. Полицмейстер разрешил. Троих я сразу выгнал. На их место пригласил людей с улицы. Взял мальчишек, вчерашних гимназистов. Без опыта, разумеется. Но зато с большим желанием работать. Из тех, кто был, оставил Вельяминова. Он, конечно, с зеленым змием борется, и не всегда успешно, но сыщик, что называется, от Бога. У него и раньше своего околотка не было, по всему городу работал. Где какое дело заковыристое – Мирона звали. Потом еще одного выгнал. Был тут один, коллежский секретарь. Бывший поручик, из армии его вышибли, он в полицию пришел, так его даже помощником пристава не взяли, определили в околоточные, а потом в сыскную спихнули. Пытался меня строить. Любимая присказка у него была: «У меня звез-дочек на погонах больше, чем у всех вас, вместе взятых». Ну, много у тебя звездочек, молодец, работай, молодежи пример показывай. Ан, нет. На службу попозже, со службы пораньше, вместо работы реальной – работа бумажная, мол, меры принял, ничего не обнаружил. Один талант был – доносы писать. Долго я с ним мучился, пока не выжил. Тут Мстислава Яхневского к нам перевели. Его в Лодзи социалисты к смерти приговорили, больно хорошо он их эксы раскрывал. На него не нарадуюсь. Вообще сейчас всеми доволен.
– А сами-то как начальником стали? – поинтересовался столичный гость.
– Я по полиции двадцать лет служу, с городовых начинал. Последние восемь – околоточным. В пятом году чин выслужил, а после указа[8] назначили меня помощником пристава в четвертый участок. Полгода я там не прослужил, как у нас сыскное образовали. Командовать им никто из приставов и помощников не хотел. Ростов – город богатый, купеческий, тут в каждом участке по сто предприятий. Земля кормит. А в сыскном что? Пулей попотчуют если только. Народ-то у нас бедовый. Меня, как самого младшего по сроку службы в классной должности, начальником сыска и выбрали. – Блажков тяжело вздохнул: – Разговорился я что-то.
– Да, Яков Николаевич, mea lingua mea inimica est[9]. Но вы не переживайте, я не из болтливых. Ну, давайте отобранные вещи, я их внимательно посмотрю.
– Ваше высокоблагородие, Конторович ко мне каждый день ходит и награду требует.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
