– В смысле?
– Райт, – продолжала улыбаться. – Господи, Оливия, его зовут Дэвид Райт. И он хочет провести со мной ночь.
– Так. Давай-ка по порядку. Не забывай, что в последний раз мы с тобой разговаривали в субботу, и я сейчас не имею ни малейшего понятия, о чём ты вообще щебечешь.
– Оливия, мой незнакомец – один из инвесторов в фирму Питера. И мы встретились с ним на том самом вечере. И он меня поцеловал, а сегодня… Сегодня приехал с предложением провести ночь.
– Шутишь?
– Нет…
– Чёрт побери!
– И не говори. Один «Греческий салат», пожалуйста, и бокал пива, – улыбнулась официантке.
– Ну, так, а ты-то что? Когда всё состоится?
– Никогда.
– Ещё раз?
Мне нравилось наблюдать за мимикой Оливии. Она так красноречиво демонстрировала все свои эмоции, что это было что-то с чем-то.
– Я же не девочка по вызову, чтобы вот так вот заявляться ко мне с подобными предложениями.
– А теперь повтори это ещё раз, – игриво покрутила пальчиком, словно отматывая плёнку.
– Зачем?
– Ещё разок…
– Я же не девочка по вызову, что бы вот так вот заявляться ко мне с подобными предложениями.
– А теперь вторую часть. Давай-давай!
– «Заявляться ко мне с подобными предложениями».
– А теперь последние два слова.
– «Подобными предложениями».
– Умничка! До самой-то хоть дошло, или мне нужно попросить тебя ещё раз десять повторить последнее слово?
– Предложением?
– Вот именно, Клер. «Предложением»! Не принуждением, не шантажом, а предложением!
– И что это меняет?
– Да всё и сразу! Ясно же, что он уже не относится к тебе, как к какой-нибудь шлюшке. Пожелай он тебя просто взять, то вполне мог сделать это и силой. Сказать, например, что в противном случае Питера уволят, или что-то подобное.
– Да брось.
– Чего брось? Кого, по-твоему, проще будет найти для фирмы, переводчика или инвестора?
Ну, тут Оливия и впрямь была права, Питер хоть и был первоклассным переводчиком, но инвесторов всегда ценили куда больше простого персонала:
– Думаю, ты права.
– Ещё как права. Так что хватит капризничать. Соглашайся, Клер, я ведь знаю, как сильно тебе этого хочется!
– Конечно, хочется. Я всего от одного нашего с ним поцелуя получила, куда больше удовольствия, чем от пятилетнего секса с мужем.
– Ну, так чего же ты тогда сомневаешься? Встреться с Райтом и хотя бы один раз в жизни насладись им по полной программе!
– Не могу.
– Да почему же «Нет»?
– Да потому что, – потянулась к ней, стараясь говорить как можно тише. – Мне абсолютно нечего ему предложить. Ты только представь, сколько у него уже было женщин. А что я? Мой муж – мой второй мужчина, и в постели с ним вся моя роль заключается в том, чтобы просто лежать, ну, или иногда стоять на четвереньках.
– Милая моя мадам Клери, ну неужели ты думаешь, что он выбрал тебя лишь потому, что посчитал, что ты можешь обслужить его на одном уровне с профессионалкой? Если ты ему нравишься, то ваш секс принесёт удовольствие, даже если ты не сумеешь продемонстрировать ему своё знание Камасутры с первой главы и по пятую.
– М-м.… Какие глубокие у тебя познания.
– Хватит смеяться. Я серьезно!
– Я тоже, – глубоко вздохнула. – Это всего лишь мечта, Оливка. Если бы он был простым брокером, менеджером, программистом или ещё кем попроще, то это еще, куда ни шло. Но только не богатым заносчивым ублюдком.
– А я тебе говорила не смотреть эти «50 оттенков»! Ты теперь всех богатеньких извращенцами считаешь!
– Кстати, а вот извращенцем я его как раз и не считаю. Он, между прочим, мне сразу сказал, что ничего такого не будет.
– Кошмар! Зная, как ты сходишь по нему с ума, ни за чтобы, ни подумала, что мне практически силком придётся толкать тебя к нему в объятия!
– Да ты мой купидон!
– Вот именно. Клер, – на этот раз вся её шутливость моментально исчезла. Оливия смотрела на меня искренне преданными глазами, – ну чего ты так себя изводишь? Я ведь прекрасно знаю, как тебе живётся. Может, хватит уже терпеть, изображая из себя святую? Тебе выпал такой шанс! Мужчина, по которому ты сходишь с ума, сам к тебе пришёл и сам попросил быть с ним. Так почему бы хотя бы один раз в жизни не взять и не поступить, так как тебе хочется? Даже если это и неправильно. Встреться с ним! Рюмочка для храбрости, и ты станешь самой настоящей гейшей-искусительницей! И не думай ни о чём, просто расслабься и получай удовольствие. К тому же, это всего лишь на одну ночь, а потом ни ты, ни он, даже и не вспомните друг о друге.
– Нет, Оливия. Я так не могу.
Глава 6
Лондон, 1820 год.
– Мисс, вам обязательно нужно поесть, – спокойно отметил Адлэй, снова видя абсолютно нетронутое блюдо.
– Я не хочу, – ответила, даже не взглянув в сторону дворецкого.
– Мисс, вы не ели уже два дня. Ещё немного, и вам станет по-настоящему плохо.
«По-настоящему? Да неужели? Уж точно не хуже, чем сейчас».
Я прекрасно понимала «волнение» старика, ведь с прошлого визита нашего хозяина мой внешний вид серьёзно ухудшился. Смотря на себя в зеркало, я даже самой себе начинала напоминать покойницу… Бледная, с тёмными кругами под глазами, в которых больше не было ни малейшей капли жизни…
– Не хочу.
Ничего не сказав, он вышел, снова оставляя меня в таком желанном одиночестве. Отказаться от еды мне пришлось на третий день после его визита, когда я со всем ужасом поняла, что никакой другой возможности покончить с собой, у меня нет. Сначала мне хотелось перерезать вены, но зеркало не поддавалось. Вернее, зеркало оказалось не из стекла.
Столько времени смотрясь в него, я даже и не поняла, что оно было невообразимо отполированным металлом. Хотя… при таком освещении это было и не удивительно. Неудача с зеркалом заставила меня обратить внимание на свечи, вот только, как бы я ни старалась до них добраться, в попытке устроить пожар, но те были слишком далеко.… И, все мои усилия, скинуть хотя бы одну из них, не увенчались никаким успехом.
Адлэй, лишь поднял все лежащие на полу вещи, непринуждённо возвращая обратно. Затем хотела повеситься, но когда ты не знаешь, как это нужно делать, то все попытки превращаются в нелепый абсурд. А вот голодать было действительно сложно! Особенно проводя по несколько часов подряд возле тарелки с ароматной едой. Живот, то и дело, предательски урчал, вымаливая у меня хотя бы один кусочек мяса… хотя бы одну ложечку супа… или глоточек ненавистного молока…. Но я продолжала держаться, надеясь, что вместе с истощением мне наконец-то удастся обрести свободу…
