Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Родители его жены жили в городе Апты, и в то время там же жил рабби Моше-Лейб из Сасова. Молодой хасид заинтересовал рабби, потом он ему понравился, а потом рабби оказал огромное воздействие на чувствительную и скрытную душу Йеѓуди. Вскоре величие души Йеѓуди стало известно и рабби Авраѓаму-Йеѓошуа Ѓешелю из Апты. На протяжении многих лет он учил детей в окрестных местечках. Тогда он исполнился влечением к смерти, которую считал высшей ступенью бытия. Правда, он не был уверен, являлось ли это стремление божественной истиной или самообманом. Он принялся искать опору и наставника; рассказывают, что именно тогда рабби Давид из Лелова и привел его к Провидцу из Люблина.
Рассказывают также, что в Люблине его приняли как долгожданного сотоварища, и на его душу снизошло успокоение. Если вспомнить беспокойные годы его юности, то становятся понятными его слова, что только в Люблине он научился засыпать с наступлением ночи. Однако Провидец из Люблина был не таким, как его прежний учитель, Магид из Межерича. В нем не было той великой ясности, которая вызывает безграничное доверие учеников. Магид из Межерича помогал своим ученикам построить здание своей жизни, причем для каждого выбирался подходящий строительный материал. А Провидец жил в мире своих собственных духовных побуждений, величайшим из которых было его «провидение». Его смирение – хотя и смирение его было страстным, под стать всем прочим свойствам – побуждало его время от времени искать компромисс между личным миром и окружающим миром, хотя он так и не мог до конца понять ни людей вроде Йеѓуди, ни особенностей их характера, поскольку был лишен одного важного свойства человеческой натуры: умения в глубине души доверять душе другого человека. Йеѓуди же, в свою очередь, так и не смог осознать наличие у Провидца этого недостатка. Вот почему отношения между этими двумя людьми были одновременно и близкими, и отстраненными.
В конечном итоге Йеѓуди основал свою общину, и хотя такой шаг был сделан по прямому совету учителя, это только усилило недоверчивость Провидца. При участии рабби Бунима, который был соучеником Йеѓуди, а затем стал его учеником, эта община превратилась в школу Пшисхи. Но главным в своей жизни Йеѓуди по-прежнему считал отношения с рабби из Люблина, несмотря на все конфликты и разочарования, и он вновь и вновь предпринимал бесплодные попытки наладить эти отношения.
Йеѓуди начал свой самостоятельный путь в тени конфликта с учителем, и после нескольких лет колебаний люди потянулись к нему. «Встаньте на истинный путь! – взывал он к ним. – Не медлите, ибо час приближается, и нет времени для нового переселения душ. Избавление близко!» Говоря это, он имел в виду, что накануне избавления у человека нет возможности стремиться к новому перевоплощению и что он должен не медля сделать решающий шаг, совершить над собой решающее усилие и встать на истинный путь. Йеѓуди находился на противоположной стороне того мира магического, в котором пребывали Провидец и его ученики, пытавшиеся достигнуть мессианской сферы путем воздействия на события нынешнего дня; в отличие от них, он не хотел ускорить наступление конца, но стремился подготовить человека к его наступлению.
Рабби Ури ѓа-Сараф из Стрельска говорил о нем, что Йеѓуди «хотел дать людям новый путь: соединить учебу и молитву в единое служение». Рабби Ури далее сказал, что такого никогда прежде не бывало, – но я считаю, что в самом начале хасидского пути все именно так и было, да только исчезло к этому времени. А заключил рабби Ури такими словами: «Но он умер в самый разгар своих трудов, так и не завершив начатого».
Самое тяжкое обвинение, выдвигавшееся против Йеѓуди его противниками, заключалось в том, что он не молился в установленные часы, но ждал, пока его охватит желание совершить молитву. Все это было не чем иным, как первым необходимым следствием его стремления к концентрации. У него так и не появилась возможность развить дальнейшие следствия, потому что он умер в расцвете сил, не дожив и до пятидесяти лет, за два года до смерти своего учителя. Согласно одной легенде, Провидец повелел ему умереть, чтобы через его посредство получить сведения из высшего мира относительно того, каким должен быть следующий шаг в его грандиозном мессианском начинании.
Согласно другой легенде, из высшего мира ему было сообщено, что должен умереть либо он, либо его учитель, – и Йеѓуди сделал свой выбор. Существует еще одна версия, согласно которой секрет его юности, нашедший свое выражение в его влечении к смерти, выразился теперь на более высоком уровне, и такое высшее «объединение» было неотъемлемо от физической смерти, которая суждена всем, лишенным корней, – а эти поздние цветы хасидизма были лишены истинных корней. История смерти Йеѓуди окутана покровом тайны, более непостижимой, чем история смерти любого другого цадика.
Он сам сформулировал принцип своего учения в нескольких скупых словах, явившихся комментарием на стих из Писания: «К правде, к правде стремись»[6]. Йеѓуди сказал: «Мы должны стремиться к правде через правду, а не через неправедность». В настоящей книге мы, в дополнение к историям, посвященным Йеѓуди, приводим несколько историй, тщательно отобранных из великого множества рассказов о его сыновьях и внуках, дабы продемонстрировать, что свойства его необычного характера сохранились на протяжении нескольких поколений.
Рабби Симха-Буним из Пшисхи был самым достойным учеником Йеѓуди и наследовал ему после его смерти. Он много разъезжал, работая переписчиком, торговал древесиной и был фармацевтом, жил в Венгрии, где изучал Талмуд, и неоднократно посещал Данциг по своим торговым делам. Где бы он ни бывал, везде он смотрел на мир широко открытыми глазами, непредвзято и с симпатией. «Я имею представление о том, что такое грех, – сказал он однажды, – и я знаю, как выпрямить молодое дерево, если оно криво растет».
Познакомившись с хасидизмом, Буним стал учеником Магида из Козниц и часто навещал его. Потом он поселился в Люблине, где Провидец сразу проявил интерес к этому человеку «с практическим складом ума». И, наконец, он познакомился с Йеѓуди и вскоре стал одним из его самых преданных учеников.
После смерти Йеѓуди хасиды из Пшисхи подавляющим большинством избрали Бунима своим рабби, но он долго колебался, не решаясь принять этот статус и утверждая, что ему будет очень трудно следовать этому призванию свыше. Он испытывал трудности при общении со своими хасидами, и труднее всего ему было – как и Йеѓуди в последние годы его жизни – принимать их энтузиазм. Но после того как он стал учителем своей общины, это занятие сделалось для него самым важным на свете, и он исполнял свои обязанности с чувством величайшей ответственности. Он потрясал и преобразовывал жизни молодых людей, приходивших к нему отовсюду и буквально умолявших взять их в учение. Поскольку молодые люди, приходившие к нему, оставляли ради него свои семьи и свои дела, то их родные относились к нему с большей враждебностью, чем к какому-либо другому цадику.
Недоброжелательное отношение многих цадиков того времени к рабби Буниму объяснялось причинами вполне объективного характера. Рабби Нафтали из Ропшиц, бывший прежде непримиримым противником Йеѓуди, сказал однажды молодому человеку, который пришел к нему попросить благословения на брак с девушкой, жившей неподалеку от Пшисхи: «Я не хочу ничего говорить про тамошнего рабби, потому что он цадик, но следовать его путем опасно для его учеников. Нам приходится служить Господу долго и усердно, дабы достигнуть того же, что они достигают в кратчайшее время. Если они и далее будут следовать таким путем, то – от чего избави нас Бог! – к ним могут проникнуть «те, другие» – с помощью демонической планеты Венеры». Наконец в Остиле, на свадьбе внука рабби из Апты, где собрались многие из великих цадиков, было устроено нечто вроде судебного заседания под председательством рабби из Апты, и все обвинения в адрес рабби Банима были отвергнуты – хотя их справедливость была более обоснованной, чем представляли себе многие из обвинителей.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
