Одежду ей всегда шила Марфа, мастерица по шитью, и сейчас она пришла бы в ужас, если бы узнала, что Аспазия ездит верхом в одном из ее лучших платьев, предназначенных совершенно для других случаев.
Аспазия, однако, хотела выглядеть лучшим образом на встрече с герцогиней, хотя теперь, увидев все собственными глазами, она поняла, что любое из ее платьев смотрелось бы неуместным в такой роскоши.
Она сняла свою шляпку, и солнце, льющееся в окна, подхватило пламенное золото ее волос, сотворив из него многочисленные огоньки, заплясавшие на ее голове.
Аспазия пыталась аккуратно пригладить их, но когда она подняла свои темно-синие глаза, то увидела, что обе женщины неотрывно глядят на нее каким-то странным взглядом.
— Ты сказала, что живешь с дядей, — начала герцогиня. — Где же твои родители?
— Мои папа и мама умерли.
Герцогиня взглянула на женщину, стоявшую рядом с ней, и они как будто поняли друг друга без слов.
Наступила тишина. Затем герцогиня медленно продолжала:
— Ты пришла сюда просить за дядю. Ходатайствовать о том, чтобы ему позволили остаться в своем приходе.
— Это так.., ваша светлость.
В сердце Аспазии зародился проблеск надежды.
Она не понимала, что произошло, но чувствовала, что атмосфера вокруг изменилась. Герцогиня больше не гневалась, и она подумала, что, может быть, в последнюю минуту дядя Теофил окажется спасен.
— У меня есть предложение для тебя, — сказала герцогиня. — Если ты останешься здесь на ночь и будешь делать то, что тебе говорят, не возражая и не жалуясь, я позволю твоему дяде остаться на своем месте.
Аспазия задохнулась от радости, и вся комната, казалось, внезапно наполнилась солнечным светом.
— Вы действительно согласитесь.., ваша светлость? Конечно, я останусь! Я сделаю все.., что вы мне скажете, если дядя Теофил сможет остаться в Малом Медлоке.
— Сможет, — согласилась герцогиня, — но ты должна поклясться мне всем святым для тебя. Ты будешь делать точно то, что тебе велят.
— Я клянусь, — выпалила Аспазия.
Герцогиня посмотрела на женщину, стоявшую рядом с нею.
— У тебя немного времени, чтобы все объяснить ей.
Она вновь говорила тихим голосом, хотя Аспазии казалось, что в этом нет необходимости, поскольку ей было хорошо слышно, о чем идет беседа.
— Я справлюсь с этим, ваша светлость.
— Она наденет платье с подснежниками, — сказала герцогиня. — Чем изощреннее платье, тем лучше.
Женщина улыбнулась.
— Предоставьте все мне, ваша светлость, Я вас еще не подводила.
— Как не подводила меня и моя удача, — ухмыльнулась герцогиня. — Кто бы мог подумать, что на помощь мне придет священник из Малого Медлока?
Она засмеялась, но смех этот не показался Аспазии приятным. Однако она была слишком счастлива, чтобы критиковать сейчас кого-либо.
Она победила! Она победила! Ее беспокоил лишь Джерри.
Что он подумает, когда она не возвратится домой вовремя.
— Ну что ж, пойдем со мной, — позвала женщина.
Аспазия, однако, не забыла о манерах.
— Благодарю вас, ваша светлость, — сказала она. — Я невыразимо благодарна вам, и знаю, что будут благодарны мой дядя и все люди в деревне.
— Хорошо, прояви свою благодарность, поступая так, как тебе скажут, — ответила герцогиня.
Когда она взглянула на Аспазию, выражение ее лица как будто переменилось, и Аспазия поняла, хотя и сама не могла бы объяснить себе причину, что герцогиня почему-то ненавидит ее.
В первый момент она удивилась этой мысли, но затем, как будто ей объяснили, она осознала, что причина — старость герцогини и ее молодость.
Вновь почувствовав испуг, она сделала книксен и поспешила за женщиной, которая уже почти дошла до двери.
Когда они вышли из салона в коридор, женщина сказала:
— У нас много дел, так что предлагаю, если ты голодна, сначала поешь, а затем приступим к работе.
Аспазия взглянула на нее, как будто ожидая объяснения, и она сказала:
— Я расскажу все по ходу дела. Надеюсь, ты хорошо воспитана и знаешь, как обращаться с ножом и вилкой и как вести себя за столом, чтобы мне не пришлось учить тебя этому, Аспазия, полная изумления, взглянула на нее, воскликнув:
— Надеюсь, что знаю!
Женщина рассмеялась.
— Ты бы поразилась, насколько невежественны большинстве девушек, никогда ранее не бывавших в таком месте.
— Я тоже впервые вижу такой дом, — сказала Аспазия. — Он прекрасен и величественен. Когда у меня будет время, я хотела бы взглянуть на картины.
— Картины? У тебя не будет времени для них.
Они дошли до холла и направились к лестницам.
По пути Аспазия сказала:
— Мою лошадь отвели в конюшню. Надо бы предупредить конюха, что она мне не понадобится до завтрашнего утра.
— Да, конечно, — согласилась женщина.
В этот момент у Аспазии возникла идея.
— Я подумала, — начала она неуверенно, — нельзя ли было бы отправить грума в дом священника и передать, что я останусь здесь на ночь. Мой дядя будет беспокоиться, если я не вернусь сегодня.
Аспазия знала, что беспокоиться будет не дядя, а Джерри, но о нем она не могла упоминать.
— Да, я думаю, это можно устроить, — сказала женщина.
Она повернулась к дворецкому:
— Мистер Ньюлэндз, распорядитесь, чтобы лошадь мисс Стэнтон отправили в дом священника и сказали там, что она не вернется до завтрашнего утра. Завтра мы пошлем ее домой в нашем экипаже.
— Да, конечно, миссис Филдинг, — ответил дворецкий. — Я позабочусь об этом.
— Благодарю вас, — сказала Аспазия. — Большое спасибо.
Миссис Филдинг пошла вверх по лестнице, и Аспазия последовала за нею.
Поднимаясь наверх, она думала, что должна была дать знать Джерри, что не вернется сегодня, а иначе, с его обычной импульсивностью, он мог приехать в поисках ее, а это было бы катастрофой.
«К тому времени, когда грум доедет до их дома, — думала она, — Марфа уже вернется с похорон».
И все-таки она ощущала беспокойство, когда шла по лестнице и затем по коридору, казавшемуся бесконечным. Но какие бы трудности ни ожидали ее здесь, единственное, что имело значение, — это спасение дяди Теофила и Джерри.
Ее молитвы были услышаны, и брат мог теперь возвратиться в Оксфорд.
«Спасибо тебе, мама, спасибо тебе!» — повторяла она про себя.
* * *
Маркиз подъезжал к Гримстоун-хауз и, как и Аспазия, подумал, что этот дом намного более внушителен, чем он ожидал.
