— Вы правы… конечно, правы: если есть любовь, остальное не имеет значения.
Говоря это, она взглянула на маркиза и успела заметить странное выражение, промелькнувшее в его глазах. Девушка почему-то почувствовала, что именно от таких бесед «по душам» предостерегал ее брат, и, окончательно смутившись, пролепетала едва слышно:
— Я должна посмотреть, все ли готово к ужину, и хотя уверена, что так говорить неприлично… пожалуйста… не опаздывайте… — И, подумав, что маркиз, конечно, удивится, добавила: — Я так старалась, и если кушанья будут испорчены, это окажется настоящим несчастьем!
Маркиз неожиданно весело и очень искренне рассмеялся.
— Ни за что не опоздаю, — поклялся он, и Кассия, понимая, что окончательно опозорилась как хозяйка дома и замужняя дама, метнулась к порогу и плотно прикрыла за собой дверь. И тут, к собственному облегчению, заметила входящего в дом Перри.
— Все в порядке? — спросила она.
— Никогда не видел таких прекрасных коней! — воскликнул Перри. — Обязательно посмотри, если выберешь время! Нужно каким-нибудь образом попытаться убедить маркиза, что они нуждаются в утренней пробежке.
Кассия затаила дыхание, но тут же нашлась:
— Не забудь напомнить ему, что у тебя… есть жена, которая очень любит… кататься верхом!
И, мило улыбнувшись, направилась к лестнице, говоря на ходу:
— Не опоздай к ужину! Тебе придется разливать вино. Я велела Хамберу ничего не делать, кроме как разносить блюда.
— Не забуду, — пообещал Перри, шагнув к гостиной.
Войдя в спальню, Кассия с облегчением подумала, что пока все идет довольно гладко, хотя еще предстоит немало волнений из-за ужина. Она с молниеносной быстротой переоделась, обнаружив, что материнское платье не только идеально сидит на ней, но и очень ей идет. Конечно, наряд далеко не так моден, как тот, который наденет мадам де Сальре, но зато кожа Кассии кажется в нем белоснежной. Она надела свое единственное украшение — черную бархатную ленточку с крошечным кулоном, недорогим, но очень красивым. Черный бархат красиво оттенял длинную грациозную шею и придавал Кассии вполне достойный вид.
Но времени думать о собственной внешности не оставалось. Пора заняться ужином. Причесавшись, Кассия поспешила на кухню узнать, не требуется ли помощь Бетси, но, к своему облегчению, обнаружила, что все в порядке. Днем Кассия приготовила первое блюдо, а также второе — несколько небольших форелей, пойманных Перри в озере, под французским соусом, красиво украшенных ломтиками лимона. Мать научила ее готовить борщ — русский суп со свеклой. Добавляя в подогретый борщ густые сливки, она с ужасом думала о громадном счете за взятые на ферме продукты к сегодняшнему ужину.
Закончив все дела, она быстро побежала в гостиную и с радостью обнаружила, что маркиз и мадам де Сальре уже там.
— Пожалуйста, не сочтите это странным, но наш дворецкий слишком стар, а до столовой достаточно далеко, поэтому объявляю за него, что ужин готов.
Маркиз поставил на стол бокал, который держал в руке.
— Очень рад слышать это! — кивнул он. Перри предложил руку мадам де Сальре.
— Я еще не допила шампанское, — фыркнула та. Кассия поняла, что француженке нравится ставить окружающих в неловкое положение.
— Тогда позвольте мне захватить ваш бокал в столовую, — предложил Перри. Мадам ничего не оставалось, как принять предложенную руку и проследовать вместе с хозяином в столовую. Маркиз подошел к Кассии, стоявшей у двери, и сказал:
— Мне кажется, леди Фокон, это первый званый ужин, который вы даете после того, как стали замужней дамой.
— Почему вы так считаете?
— Вы очень хотите, чтобы он удался, и поэтому ужасно волнуетесь. Кроме того, вам страшно: а вдруг что-нибудь получится не так?
Кассия рассмеялась:
— Просто опасаюсь, что вы слишком разборчивы и найдете наши скромные усилия в области изысканной кухни ничтожными по сравнению с искусством кулинаров вашей страны.
— Предпочитаю ответить на это после ужина, — ответил маркиз, — но почему-то чувствую, что не ошибаюсь и вы знаете об изысканной кухне гораздо больше, чем хотите показать.
Кассия удивленно подняла брови. Неужели ему известно, что мать научила ее готовить французские блюда, которые так любил отец? Родители провели медовый месяц в Париже и навсегда полюбили эту страну и ее кухню, но Бетси так и не сумела угодить хозяину, и потому наиболее сложные блюда леди Фокон готовила сама, а Кассия всегда помогала матери.
Стол, на котором стояли серебряные канделябры, единственный источник освещения в комнате, выглядел необыкновенно роскошным. Кассия даже нашла время украсить центр стола цветами. Перри разливал вино, а старый Хамбер разносил тарелки с супом, по счастью, все еще горячим. Сначала Кассия была слишком взволнованна, чтобы есть. Маркиз доел суп и, отложив ложку, сказал:
— Великолепно! Должен поздравить вас, леди Фокон с первым блюдом!
— Вы мне льстите, маркиз, — запротестовала девушка, хотя чувствовала, что и второе блюдо удалось. Но именно в этот момент мадам де Сальре решила очаровать мужчин. В низком голосе зазвучали соблазнительно-хрипловатые нотки. Она флиртовала так искусно, что и маркиз, и Перри были полностью поглощены француженкой. Кассия оказалась в одиночестве, но это ее не волновало. По крайней мере она могла немного отдохнуть и не развлекать гостей. Мадам кокетливо хлопала сильно накрашенными ресницами; в ее устах каждое слово, казалось, приобретало двойной смысл.
Кассия понимала: в действительности француженка вовсе не красива, но настолько неотразимо притягательна, что Перри не в силах оторвать от нее глаз. А что думает о мадам маркиз? Кассия не знала. Но, взглянув на гостя, заметила промелькнувшую во взгляде искорку и, как ей показалось, саркастическую усмешку на губах.
К концу обеда Кассия чувствовала себя словно на сцене, где все присутствующие играли то ли драму, то ли комедию и говорили дерзкие, пикантные, остроумные слова и фразы, написанные для них кем-то другим. Сама она была счастлива ролью слушательницы и с удовлетворением отмечала, что маркиз наслаждается вкусной едой.
Кроме всего прочего, гостям были предложены жареная баранина с овощами, типично английское блюдо, и холодное суфле, приготовленное собственноручно самой Кассией, под парижским соусом. Сыра, которым обычно заканчивается каждый обед во Франции, не было, зато девушке удалось состряпать английское сейвери, острую пряную закуску, подаваемую либо в начале, либо в конце ужина, которую так любил отец. Бетси оставалось только ее подогреть, и маркиз снова доел все, что было на тарелке. Ему, по-видимому, пришлись по вкусу как кларет, поданный к баранине, так и сотерн, подчеркнувший пикантность суфле.
Мадам де Сальре шептала что-то Перри на ухо, очевидно, не желая, чтобы ее услышали остальные, и маркиз обратился к Кассии:
— Теперь вы наконец можете успокоиться. И позвольте поблагодарить вас, мадам, за превосходный ужин: он совершенно такой же, какие мне доводилось едать в Париже, если не лучше. Поверьте, вы великолепная хозяйка.
