Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
В нашей мужской школе училось много актерских детей — в будущем сами актеры, ставшие затем известными и популярными, например Вячеслав Шалевич (Театр им. Вахтангова), Александр Збруев (Театр им. Ленинского комсомола)…
Вспоминает Анна Михайловна, сестра автора:
«Вот мы приехали из эвакуации, и Миша пошел в школу, в первый класс.
Помню, первое время он очень плохо писал, и когда я на следующий год пошла в школу и начала сразу писать хорошо, он таскал мои тетрадки в свою школу, хвастался мальчишкам — вот какая у него сестра! Он очень мной гордился.
А еще у него была потрясающая интуиция. Вот пример. У нас в семье все было лимитированно. Скажем, мама покупала три пирожных — по одному на каждого ребенка. Мишка свое моментально съедал, отъедал половину у Танечкиного пирожного, я же была бережлива и прятала свое пирожное в платяной шкаф. Конечно же, прятала, когда его не было дома. И вот возвращаюсь из школы и собираюсь съесть пирожное. Роюсь в шкафу — и не могу его найти! А Мишка косит хитрым глазом: «Ты что-то ищешь? Ну, ищи-ищи!»… После этого у нас шла драка. Потом нам всыпали обоим, поровну — Мишке и мне. Папа у нас был очень строгий. Впрочем, мы мужественно выдерживали экзекуцию. И в следующий раз дрались с Мишкой не менее ожесточенно. Каждый мог похвастаться оторванными рукавами. Ключик от портфеля не раз спущен был в унитаз.
Мишка гулял в кепке — тогда это было очень модно. К козырьку он пришил кнопку, чтобы прикреплять к нему верхнюю часть кепки — так ходили у нас все хулиганы на улице.
Вообще у нас был такой «бандитский» переулок, но нас никто не трогал. Наоборот, все хулиганы очень гордились, что живут на одной улице с актерами Театра Вахтангова. Особенно уважали нашего папу. Он ходил в театр из дома пешком, там пройти всего сто метров. Однажды рассказал: иду, вижу — группа в подворотне, курят, ржут, а завидели меня — и мгновенно исчезли! Дело в том, что он только что сыграл в фильме «Великий перелом» генерала Муравьева, прототипа Жукова, получил Сталинскую премию I степени, у него была золотая медаль. В этом же году — это был 1946 год — папа получил звание народного артиста, его еще наградили орденом Ленина. Так что он был в фаворе не только в театре, его боялись все на улице.
Да и Мишка с малых лет был парень героический… тогда не было слова «крутой», а говорили попросту — смельчак или храбрец, удалец бесшабашный».
Мы, дети актеров Театра Вахтангова, в школьные годы ездили в пионерский лагерь в Подмосковье. Это место называлось Плесково. Оно и сейчас существует. До середины лета там был пионерский лагерь для детей Театра Вахтангова, а с середины июля — Дом отдыха Театра Вахтангова, и дети туда приезжали уже с родителями. В Плескове потрясающая природа — обрывистые, заросшие берега реки Пахры. На этих берегах я постоянно играл в киногероя тех времен — Тарзана. Привязывал веревку где-нибудь на самой верхотуре, на макушке высоченного дерева (причем один, без приятелей), а потом летал на этой веревке над рекой и улюлюкал, и вопил, как настоящее дитя природы, воспитанник диких обезьян. Девчонки все время боялись, как бы я не сверзился оттуда, не разбился. А я получал большое наслаждение от этих каскадерских трюков.
Я кричал на всю округу, причем старался отработать в точности тот звук, который издавал первый Тарзан (его играл пятикратный олимпийский чемпион по плаванию Джонни Вайсмюллер, красавец-мужчина). Мне Анна потом, уже когда я в театральном учился, сказала: «Сколько я потом ни перевидела других актеров в роли легендарного Тарзана, никто этот крик повторить не мог, только ты, Мишка, надсаживался абсолютно точно».
Это мое увлечение держалось года два.
Вспоминает Анна Михайловна, сестра автора:
«Рядом с Плесково находилась деревня Лужки. Там все, конечно, успели на его кульбиты насмотреться. И когда Мишка уже в юности, на первом курсе Щепкинского училища, снялся в фильме «Они были первыми», в деревне висели самодельные плакаты: «Сегодня в Плесково будет показан кинофильм «Они были первыми», где играет Мишка Державин (Тарзан)». И вся деревня пошла в клуб дома отдыха — посмотреть на своего Мишку-Тарзана.
К слову сказать, мой братец был очень красивым мальчишкой. К тому же ему всегда невероятно хотелось быть модным. Помню, как он делал себе этакий кок, и чтобы этот кок сверкал и переливался, намазывал бриолином голову. Спрашивал меня: «Блестит?» Я ему: «Ну, Миша, как бриллиант». И вот он шел на какую-нибудь встречу или просто пройтись по Арбату, пощеголять своей прической. Потом пошла особая мода на обувь, называлось это «манка» — на старые подошвы наклеивали еще одну, кажется, из поролона, — белую, резную по канту. Всем казалось, что это здорово похоже на обувь американских музыкантов и артистов. Щеголяли в этой «манке».
В школьные годы я больше был успешен в гуманитарных предметах, особенно в литературе. И, конечно же, не отпускал театр. К тому времени он уже прочно занял главное место в моей жизни. Поэтому я был очень счастлив, что в нашей школе беспрестанно устраивались литературные вечера с чтением стихов, басен, отрывков прозы современных авторов.
Тогда же впервые влюбился… Помнится, посмотрел какой-то фильм с Диной Дурбин, и такая была она очаровашка, курносенькая да голубоглазенькая… словом, привела меня в полный восторг. А по соседству с нами жила девочка Люся. И вот мне в какую-то минуту показалось, что она — вылитая Дина Дурбин, такая же голубоглазая, курносая, с локонами беленькими. И я влюбился в нее страшно.
Примерно в это время мне купили новое пальто с большими черными пуговицами. И вот однажды, когда мы катались с горок и валялись в снегу, Люся подошла ко мне и говорит: «Миша, у тебя сейчас пуговица оторвется». А я смотрю не на пуговицу, а на нее, взгляд не могу отвести и вдруг целую ее в розовую щечку… А она не убежала, не шлепнула варежкой, а тоже молча посмотрела на меня и поцеловала.
Потом я у старьевщиков-татар, которые в те времена ходили по улицам и собирали ненужные вещи, выменял маленького лебедя — игрушку из воска — и подарил ее Люсе. И она сказала мне: «Миша, я буду тебя помнить всю жизнь».
Вскоре их семья эмигрировала из СССР — это была первая «хрущевская» волна. Люся давно живет за рубежом, ей под восемьдесят, и она совершенно не похожа на Дину Дурбин…
* * *
У нас была очень гостеприимная семья. Папа часто собирал практически всех детишек из нашего дома, человек восемь, вел всех нас в зоопарк, а там покупал каждому по бублику горячему и по мороженому. Так же, целой толпой, мы ходили с папой и в Музей изобразительных искусств, и в Третьяковскую галерею, и в Исторический музей. Он сознательно нас развивал, превращая каждую экскурсию в веселый поход, увлекательное приключение, и мы с удовольствием с ним всюду мотались. И познавательно, и весело, и интересно, и что-нибудь вкусное перепадало.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
