Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
Все, что я знал о Наузаде, — это то, что его, скорее всего, отобрали и выращивали специально для собачьих боев. Пока я служил в Афганистане, я видел и других собак, которых специально для этой цели воспитывали. Обращались с ними просто чудовищно. Им всем самым грубым образом обрезали хвосты и уши, чтобы во время схватки противнику не за что было ухватиться зубами. Я видел бойцовых псов, которых привязывали к стене за шею тонкой, режущей, как лезвие, проволокой. Это было все равно, что побывать на другой планете. Совершенно чужая, чуждая нам культура.
Однако, помимо этого, я не знал ничего. По моим прикидкам, ему было лет пять или шесть, но я не мог сказать наверняка. С тем же успехом, могло быть девять или десять. Однако это все еще был очень красивый, гордый пес. Шерсть почти по всему телу у него была пегая, если не считать серо-белого пятна на морде и пучков белой шерсти, торчавших из коротко обрезанных ушей. У него были на удивление темные глаза и проницательный взгляд. Он как будто видел тебя насквозь, особенно когда чего-то пугался или настораживался. Я знал, что у нас уйдет немало времени на то, чтобы познакомиться с ним, как следует, изучить все его повадки и характер.
Первое, чему мы научились, это определять, в каком он настроении. Проще всего было наблюдать за его купированным хвостом. Если хвост стоял торчком и он им вилял, это означало, что он радуется. Просто торчащий хвост без виляния означал, что он чем-то недоволен, и следует быть поосторожнее. Когда он пугался, то прижимал хвост к заднице.
Больше всего меня беспокоило, когда он был напуган, потому что, как мне кажется, я понимал, что это означает. Хотя временами он выглядел очень злобным животным, в глубине души Наузад очень боялся и не понимал, что с ним происходит. Почти все, с чем он сейчас сталкивался, вызывало у него такую реакцию.
В этом смысле он мало чем отличался от большинства собак в Великобритании. У нас здесь тоже полно собак, которых владельцы попросту не понимают. Зачастую это заканчивается усыплением лишь потому, что собака выглядит агрессивной. При этом она даже ни на кого не нападает. И в девяноста девяти процентов случаев всему виной влияние людей. Проблемы берутся именно отсюда, у собак даже нет возможности что-либо изменить.
Честное слово, лучше бы мы к пешеходам на улице предъявляли столь же жесткие требования, как к собакам.
В частности, я понимал, почему Наузад опасается других псов. Он вырос в особых обстоятельствах и получил специфическое воспитание. И поскольку я какое-то время прожил в этой среде, мне было понятно, насколько ему теперь сложно. В прежней жизни он либо дрался с другими собаками на боях, либо воевал за еду. В любом случае все они были для него врагами. И его тактика была простая: сперва нападать, а потом уже разбираться.
Я знал, на что Наузад способен на самом деле, и верил, что он может привыкнуть к нормальной жизни. Но я не сомневался, что путь к этому будет длинным и извилистым. Всю свою взрослую жизнь этот пес провел вдали от цивилизации, он понятия не имел, что такое жить в доме, где тебя любят. Но я не сомневался, что рано или поздно мы к этому придем.
Перед нами стояла неподъемная задача: каким-то образом отменить все эти годы, заставить наших афганских собак забыть прежние привычки. Попытка приспособить их к западной жизни могла бы обернуться сущим кошмаром, но, по крайней мере, этот кошмар заставлял меня быть активным. Все остальное в нашей жизни, кажется, упиралось в бюрократию и бумажную волокиту.
Чтобы скоординировать работу по сбору денег для доставки Наузада и Тали в Великобританию, мы с Лизой год назад, сами того почти не заметив, создали благотворительный фонд «Собаки Наузада».
Все началось, пока я служил в провинции Гильменд. Моя мама устроила публикацию в местной газете, которая написала о том, какое нелегкое будущее ожидает Наузада и Тали, если им не помочь. И внезапно я начал получать письма и чеки от людей со всей страны, которые хотели помочь двум афганским бродячим псам обрести уютный, любящий дом. Джену взяла себе основательница афганского собачьего приюта, с которой Лизе повезло познакомиться по Интернету. Центр этот был создан при содействии международной благотворительной организации «Мэйхью» и решительной американки по имени Пэм в 2003 году. Джена (которая, как мы выяснили, получила кличку Мокка) теперь наслаждалась жизнью на Восточном побережье Соединенных Штатов.
Но на этом хэппи-энды и закончились. Я усадил пятерых взрослых псов в безопасное, как мне казалось, такси, в тот самый момент, когда наш отряд уже готовился к отбытию из Афганистана. Мне так никто и не объяснил, что произошло, но до места назначения из пяти псов добрались только трое. Я до сих пор не знаю, что случилось с Пулей и РПГ. Возможно, они сбежали через приоткрытую дверь, когда машина остановилась? Неизвестно. И это навсегда останется так. Я стараюсь об этом не думать. Мне слишком больно.
Но к тому времени, как я вернулся в Великобританию, поддержка для Наузада и Тали росла, как снежный ком. Чеки поступали все чаще, и суммы там были довольно внушительные. Послание, которым они сопровождались, всегда было одним и тем же: «Пожалуйста, сделайте еще что-нибудь для афганских собак».
Мы с Лизой были согласны в одном: мы хотим привнести немного добра в этот мир, и поэтому мы создали свою благотворительную организацию. Даже если бы нам удалось всего одной собаке подыскать любящий дом, для нас это было бы движением в верном направлении.
Долгосрочный и более осмысленный план включал в себя заботу о животных в Афганистане, и мы собирались начать этим заниматься, если удастся собрать достаточно денег.
Поскольку мы с Лизой оба были старшими армейскими инструкторами по физической подготовке, нечего и говорить, что мы понятия не имели, как управлять благотворительным фондом. Мы почему-то решили, что с бумажной работой справится и ребенок. Наивные! Мы также предполагали, что наша задумка никогда не разрастется по-настоящему, поскольку это мало кому будет интересно.
Как же можно было так заблуждаться?
История о том, как мы привезли наших собак в Великобританию, внезапно разлетелась по всей стране. О нас сделали сюжет на ВВС и написали в воскресном выпуске газеты «Дейли мэйл». Мы всегда знали, что англичане любят собак, но это застало нас совершенно врасплох. Мы внезапно стали единственным источником информации о бродячих псах в Афганистане и о том, какое беспросветное будущее их ждет. А для солдат, которые за время службы там успели подружиться с бродячей собакой, мы стали единственным лучиком надежды.
Подкупом и лестью мы уговорили нескольких друзей войти в наш благотворительный фонд на правах попечителей, но они тоже работали целыми днями, и нам не хотелось загружать их всей этой бесконечной бумажной волокитой. Медленно, но верно благотворительность стала отнимать у нас все свободное время.
Почта стала событием. Какое-то время я развлекался тем, что кричал «Берегись!», когда волок в дом очередной мешок благотворительных писем и выгружал их на стол перед Лизой. И чем шире разлеталась история Наузада и Тали, тем объемнее становились эти мешки.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
