Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
В отличие от «Пролетая над гнездом кукушки», нас ЭСТ не пугали, пациенты хоть и с небольшим содроганием, но шли добровольно на процедуры. Ведь врачи подробно описывают принцип работы аппарата и доказывают необходимость подобной терапии.
ЭСТ – процедура, используемая в ряде конкретных случаев. Она не является «карательной», не нацелена на то, чтобы сделать из пациента «овощ», запугать или сотворить ещё что-то ужасное. Когда пациент на протяжении длительного времени получает психофармакотерапию, он может в какой-то момент стать резистентным. Это значит, что лекарства в тех дозировках, которые раньше были эффективными, перестают работать. В таком случае назначают ЭСТ. Кроме того, есть ряд патологий, при которых ЭСТ является жизненно необходимым (такие случаи специалисты называют «по жизненным показаниям»). Например, фебрильная кататония – состояние, при котором помимо психической, «душевной», остроты нарастают соматические, «телесные», расстройства. Повышается температура тела, возможны геморрагические и трофические нарушения (на коже образуются язвы), нарушается функция печени и почек. В таких случаях ЭСТ является единственным способом спасти пациенту жизнь. Благо в настоящее время такие состояния практически не встречаются. Гораздо чаще мы имеем дело с затяжными, резистентными к терапии депрессиями, острыми приступами в пожилом возрасте, маниакальными состояниями с длительным возбуждением, бредовыми состояниями с отказом от еды. Изначально в первой линии выступает психофармакотерапия, интенсивное лечение с инъекциями препаратов. Но в вышеописанных случаях этого может быть недостаточно.
Представим, что рецептор в головном мозге – это «гвоздик», шляпка которого является мишенью для действия препарата. В ряде случаев (при длительном лечении, повторных состояниях) эта шляпка «припылена» различными остатками лекарств, то есть лишний слой не дает возможности лекарству начать действовать. В других случаях эта шляпка чистая, но в связи с особенностями организма она не может быть мишенью, то есть не может взаимодействовать с лекарством (резистентность). Во всех этих случаях ЭСТ является тем самым механизмом, который, с одной стороны, сбрасывает со шляпки все лишнее, с другой – активизирует работу рецептора, «бьёт» по «гвоздику».
ЭСТ проводится строго по медицинским показаниям, перед её проведением собирается консилиум в составе лечащего доктора, заведующего отделением, главного научного сотрудника и заместителя главного врача. Целью ЭСТ является вызывание контролируемого эпилептического припадка продолжительностью от 30 до 90 секунд. Припадок затрагивает почти все системы нейромедиаторов. Делается процедура только после письменного согласия пациента в отделении реанимации. Никакого «Пролетая над гнездом кукушки». Используются современные методики анестезии, вводят миорелаксанты, никаких болезненных ощущений во время процедуры пациент не испытывает. Вводится кратковременный эндотрахеальный наркоз (маска на лицо) и миорелаксанты (чтобы не повредить мышцы, связки, сухожилия). Процедура занимает не больше 2 минут, после чего пациент спит. Конечно, это не поход к массажисту и после процедуры бывают побочные эффекты, о которых пациент также предупрежден. Чаще всего после процедуры могут быть головная боль, небольшая тошнота, потеря памяти на события, непосредственно предшествующие процедуре. Допустим, пациент не вспомнит, что ел на завтрак либо на какое время он записался к косметологу. Некоторые больные рассказывают, что не помнят, например, события последнего года. Тут стоит понимать, что показанием к ЭСТ является болезненное психическое состояние. То есть, если год пациент жил в бредовых переживаниях, а в дальнейшем он не помнит этот год, то это, само собой, возможно, потому что мозг борется таким образом с болезнью. Также стоит отметить, что ЭСТ – процедура, которая чаще всего либо помогает, либо проходит незаметно в рамках болезненного состояния. Конечно, бывают единичные случаи, когда пациенту не подходят эти процедуры, но как и везде, всё очень индивидуально. Поэтому, помимо консилиума, пациент проходит консультации терапевта, невролога, окулиста, ему проводят энцефалограмму. Только получив разрешение от всех врачей, пациент направляется на ЭСТ.
Уже через неделю пребывания в психиатрической клинике я поняла, что нахождение здесь – это не только глотание таблеток, уколы да разговоры в курилке. Я начала знакомиться со всё большим количеством людей самого разного возраста. Всегда находились темы для разговора. Самые большие трудности в построении коммуникации возникали на почве просмотра телевизора.
В самом конце коридора располагается зона отдыха. Довольно большое свободное пространство с коврами. В отличие от всего отделения, тут можно сидеть на полу и не бояться, что тебя мокрой шваброй сгонит санитарка или медсестра накричит, что застудишься. Большинство пациентов, впрочем, устраиваются на диванах и креслах. Здесь их предостаточно, и места всегда всем хватает.
В углу стоит пианино, на нём неаккуратными стопками лежат старые журналы, книги (в основном детективы), наполовину заполненные раскраски и коробки с пазлами. В стаканчиках стоят неточеные разноцветные карандаши и шариковые ручки с обгрызанными колпачками.
В центре на тумбочке стоит старенький большой телевизор. Телевизор плохо настроен, есть лишь основные каналы, да и среди тех многие рябят.
В один из тоскливых вечеров я поплелась следом за соседкой и устроилась рядом с ней на диванчике. Вокруг меня было около 15 пациентов. Все обречённо смотрят новости и морщатся от ужасов на экране. Десять минут посмотрев на то, что у нас происходит в стране и какие чрезвычайные происшествия планируются быть показанными вскоре после рекламы, я предложила переключить канал на какой-нибудь фильм. Псих с пультом радостно им защелкал, и вот уже все с интересом смотрят боевик. Но не проходит и 5 минут, как тройка больных испугалась пистолетов в кино и начала скорбно умолять о переключении на весёлый концерт в честь Дня народного единства. Но и этот канал надолго не прижился, тихие пациенты начали тихо протестовать против плохой музыки. Что ж, мы опять смотрим новости и грустно молчим.
Сколько раз я ни была в зоне отдыха, ни разу не видела, чтобы пациенты сумели между собой договориться и включить тот канал, который бы удовлетворял если не всех, то хотя бы большинство. Обычно споры заканчивались более-менее нейтральными новостями или музыкальными каналами.
Санитарки, сами любительницы присесть у телевизора, в основном относились к нам с уважением и иногда даже разрешали чуть-чуть посидеть перед экраном после отбоя.
Во время уборки одна санитарка сменила зловещую швабру на пылесос.
– Девочки, – добродушно обратилась к нам санитарка, – что смотрим?
– Муз-ТВ, – отозвался один из больных.
– А, ну так это можно смотреть и без звука!
Санитарка ногой нажала на кнопку включения пылесоса и, заслонив собой телевизор, начала уборку.
Я вышла из зоны отдыха, миновала очередь в общий туалет и зашла в свою палату. Собственный туалет – роскошь, доступная острым пациентам и тем, кто коротает последние дни до выписки в «люксовых» палатах.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
