— Ты не знаешь, что значит брать препятствия, когда рядом с тобой скачет целая толпа. Лошади сталкиваются, всхрапывают, поворачивают назад. Твой конь может выбросить тебя из седла…
— Я буду очень осторожна. Неужели ты решил, что я буду не раздумывая брать любое препятствие? Позволь заверить тебя, любимый, что здравый смысл — одна из моих главных добродетелей. Кроме того, тебе известно, что меня невозможно переубедить, если я что-то решила. — Каролина театрально вздохнула. — Ну почему с тобой так трудно?
— Потому что я люблю тебя.
— Тогда не люби меня! Во всяком случае, до завтрашнего утра…
* * *
Алекс тряхнул головой, пытаясь прогнать мучительные воспоминания. Господи, неужели этому никогда не будет конца? Со дня ее гибели прошло два года, а он все не находит себе покоя.
Прошлое окутало Алекса невидимым саваном. Он пытался выбраться из него, но после нескольких тщетных попыток понял, что ему никогда не освободиться от Каролины. Разумеется, на свете существовали женщины такого же типа — полные жизненных сил, страстные, красивые, — но он больше не хотел общаться с ними. Однажды Каролина сказала ему, что, по ее мнению, никто никогда не сможет подарить ему ту любовь, которую он заслуживает. Слишком много лет из его жизни прожито без нежной женской заботы.
Алеки был подростком, когда во время родов умерла его мать. Спустя год умер и отец. Утверждали, что он призывал к себе смерть. Остались двое сыновей и целая гора обязательств. С восемнадцати лет Алекс с головой погрузился в управление делами, улаживая проблемы с арендаторами, управляющими, прислугой, родственниками. У него была собственность в Херефордшире — плодородные поля, засаженные пшеницей и кормовыми культурами, реки, в которых водился лосось, а также имение в Букингемшире, красивейший участок земли с крутыми Чилтернскими меловыми холмами.
Алекс посвятил себя воспитанию младшего брата Генри. Своими собственными нуждами он пренебрег, отложив их до лучших времен. Когда он встретил женщину, достойную его любви, долго сдерживаемые чувства захлестнули его с головой. Поэтому смерть Каролины едва не убила его. Он больше никогда не подвергнет себя таким мукам.
Этим-то и объяснялось его стремление жениться на Пенелопе Лоусон. Скромная блондинка, настоящая английская леди, привлекала его своими мягкими манерами. Он встречался с ней на многочисленных балах в Лондоне и вскоре пришел к выводу, что она именно то, что ему нужно. Настала пора жениться и произвести на свет наследника. Пенелопа была полной противоположностью Каролине. Она разделит с ним постель, будет рожать детей, но никогда не станет его частью. В ее очаровательных карих глазах не было даже проблеска жизнерадостности — ничего, что могло бы так или иначе затронуть его сердце. Она не спорила с ним и никогда не возражала — такое ей даже в голову не приходило. Между ними установилось нечто похожее на дружбу. По всей видимости, она стремится к сближению не больше, чем он.
Неожиданно размышления Алекса были прерваны потрясающим зрелищем. Мимо толпившихся участников охоты верхом на великолепном белом жеребце проскакала молодая женщина. Алекс сразу же отвел взгляд, однако ее образ прочно запечатлелся в его сознании. Он нахмурился.
Необыкновенная, ошеломляюще красивая незнакомка появилась из ниоткуда. У нее была стройная, как у подростка, фигура и грудь совершенной формы. Короткие вьющиеся волосы стягивала лента. Алекс не поверил своим глазам, когда увидел, что она сидит на лошади по-мужски и из-под юбки амазонки выглядывают бриджи. Великий Боже, малиновые бриджи! Однако никто в отличие от него не усматривал в этом ничего особенного. Большинство мужчин — от безусого лорда Ярборо до брюзгливого лорда Харринггона — были знакомы с ней и приветствовали ее шутливыми замечаниями.
Алекс с бесстрастным видом наблюдал за тем, как всадница в малиновых бриджах объезжает поляну, где должны были выпустить лису. Как ни странно, что-то в ней показалось ему знакомым.
Лили подавила удовлетворенную улыбку, увидев, что Вулвертон не сводит с нее глаз. Определенно он заметил ее.
— Милорд, — обратилась она к Честеру Харрингтону, крепкому пожилому джентльмену, много лет являвшемуся ее поклонником, — кто тот мужчина, который так бесцеремонно таращится на меня?
— О, это граф Вулвертон, — ответил Харрингтон. — Лорд Рейфорд. Я полагал, вы знакомы с ним, если учесть, что он скоро женится на вашей замечательной сестре.
Лили с улыбкой покачала головой:
— Нет, мы с его сиятельством вращаемся в разных кругах. Скажите, он действительно такой бестактный, каким кажется?
Харрингтон от души расхохотался.
— Хотите, я познакомлю вас, чтобы вы могли самостоятельно составить о нем мнение?
— Спасибо, но я бы предпочла познакомиться с Рейфордом без посторонних.
Прежде чем он успел возразить, Лили направила лошадь к Вулвертону. Чем ближе она подъезжала к нему, тем сильнее становилось странное ощущение у нее в животе. Взглянув ему в лицо, она сразу поняла, кто он.
— Господи! — выдохнула Лили, осаживая лошадь. — Это вы…
Его взгляд пронзал насквозь, как шпага.
— Вы та, которая прыгнула за борт.
— А вы тот, кто смотрел на меня с осуждением. — Лили усмехнулась. — В тот день я повела себя глупо, — с сожалением призналась она. — Но я была в затруднительном положении. Хотя сомневаюсь, что это послужит для вас убедительным объяснением.
— Чего вы хотите? — От его голоса — низкого, сиплого, напоминающего рычание — у нее мурашки пробежали по коже.
— Чего я хочу? — приглушенно рассмеявшись, повторила Лили. — Вы слишком прямолинейны. Но мне нравится эта черта в мужчинах.
— Вам что-то от меня нужно, иначе вы бы не подъехали ко мне.
— Вы правы. Вы знаете, кто я, милорд?
— Нет.
— Мисс Лили Лоусон. Сестра вашей невесты.
Алекс с притворным равнодушием изучал ее. Трудно поверить, что это создание имеет отношение к Пенелопе. Какие они разные: одна — блондинка, похожая на ангела, а другая — темноволосая, полная огня и страсти… и все же есть некоторое сходство. У обеих одинаковые карие глаза, утонченные черты лица, тот же чувственный изгиб губ. Он попытался вспомнить то малое, что Лоусоны рассказывали ему о своей старшей дочери. Они предпочитали не говорить о ней, лишь один раз упомянув, что Лили, или Виль-гемина, как ее называла мать, «немножко повредилась в рассудке», когда ее, двадцатилетнюю, жених бросил у алтаря. После этого она уехала за границу. Под нестрогим надзором своей овдовевший тетки Лили вела бурный образ жизни. Тогда Алекса мало заинтересовала эта история. Сейчас же он сожалел о своей невнимательности.
— Мои родственники когда-либо говорили вам обо мне? — спросила Лили.
— Они называли вас чудаковатой.
— Меня всегда интересовало, снизойдут ли они до того, чтобы признать мое существование. — Наклонившись, Лили заговорщически произнесла:
