В это же время Бисмилла получил первое ранение. Прикрывая голову, он оставил незащищенной левую сторону тела и пропустил удар искариса, метившего в его живот. Бисмилла успел отклониться вправо, но избежать удара все же не сумел. Меч врага полоснул его по бедру.
В первый момент слепец не почувствовал боли. Но он знал, что она скоро придет и ослабит его. Монах не растрачивал силы на мысли о неизбежном конце. Его заботило лишь одно: приверженцы зла должны заплатить за его гибель как можно дороже. И, прежде чем ударивший его искарис успел отскочить, Бисмилла взмахнул мечом и отсек ему правую руку.
Воин зла взревел и пошатнулся. От полученного удара у обычного человека кровь хлынула бы фонтаном. Но у искариса на обрубке руки выступила темная, почти черная жидкость, похожая на кипящую смолу. Кроме того, увечье не помешало ему продолжить бой, как это случилось бы с простым смертным.
Бисмилла отметил, что раненый отходит в сторону баптистерия. Но следить за ним дальше монах не мог, потому что к нему уже подступали другие искарисы, и все его внимание было теперь сосредоточено на них. Бисмилла собирался убить хотя бы одного из оставшихся врагов, прежде чем его земная жизнь окончится и он предстанет перед Всевышним.
Между тем Зейд уже закончил свою разведку боем. Теперь он махал мечом в полную силу и теснил противника целым градом ударов.
Аббат сразу понял, что за восемьдесят лет, прошедших со дня их последней стычки, Зейд научился многому, и его мастерство в обращении с мечом достигло невероятных высот. Надеяться на долгое противоборство с апостолом Иуды не приходилось. Тело аббата было дряхлым, к тому же он устал от хлопот последних недель. И, призывая на помощь все свое воинское искусство, старец думал лишь о том, что он успеет сделать, прежде чем полученные раны лишат его возможности выполнить последнее задание.
— Так это все, на что ты способен? — издевался Зейд, продолжая теснить противника.
Ничего не ответив, аббат уклонился от очередного удара апостола Иуды. Однако Зейд сумел задеть старца мечом, и тот получил длинную резаную рану на левой стороне головы. Аббат Виллар почувствовал, как кровь потекла по его шее.
В следующий момент он краешком глаза заметил искариса, которому Бисмилла отрубил правую руку. Раненый воин зла достал из купели копье, которое его сообщник бросил в аббата во время вторжения в святилище, зажал его в левой руке и приготовился к броску.
— Бисмилла! — крикнул аббат. — Копье справа!
Но предостережение прозвучало слишком поздно. Когда искарис, стоявший за спиной Бисмиллы, с расстояния нескольких шагов бросал копье, тому следовало спрятаться под защиту колонны. Однако, прежде чем слепец, занятый сражением с другим противником, успел это сделать, копье попало в его спину. Напрягая последние силы, Бисмилла бросился на ближайшего врага и успел всадить ему в ребра клинок своего меча. Затем слепец рухнул наземь вместе с поверженным искарисом, на которого он навалился всем телом.
— Двое убитых. И еще одна отрубленная рука. Неплохо для слепого, — прохрипел Бисмилла и, напрягая остатки сил, прошептал: — Господи, рукам твоим вверяю я свою душу. Будь ты благословен во веки веков!
Грудь Бисмиллы поднялась в последний раз, и жизнь ушла из его тела.
Аббату Виллару жить тоже оставалось недолго. Зейд уже нанес ему вторую рану. Меч искариса пронзил левое плечо аббата, и жгучая боль быстро расходилась по его телу. Пора было сделать то, что он должен был сделать.
Уклонившись от меча Зейда, аббат скрылся за устремленной к потолку колонной, которая располагалась возле мозаики с изображением последней Тайной вечери, и бросил меч, словно для сопротивления у него уже не осталось сил. В нише колонны стояла изящная масляная лампа, и аббат схватился за нее. Со стороны могло показаться, что охваченный слабостью старец искал опору.
Зейд торжествующе рассмеялся.
— Ты бросил свой священный меч и предпочел сдаться, хотя все еще держишься на ногах? — с издевкой спросил он. — При этом ты хочешь остаться тамплиером и хранителем Грааля, которые, как известно, сражаются до последнего дыхания? Ты отравил мне радость победы, старик. Но если хочешь, чтобы я зарезал тебя, как свинью, будь по-твоему!
Аббат Виллар ничего не ответил, а вместо этого с силой рванул на себя бронзовый сосуд и повернул его под прямым углом, благо хорошо смазанные шарниры позволяли это сделать с легкостью. Под масляной лампой тут же открылась дверь размером с четверть колонны. Внутри обнаружилась полость. Мощная цепь, спускавшаяся с потолка по пустой внутри колонне, заканчивалась в этой полости и была снабжена на конце широкой рукояткой.
Когда хранитель Грааля схватился за рукоятку тайного механизма, глаза Зейда испуганно распахнулись. Он понял, что эта цепь была частью хитроумного механизма. Несомненно, хранители Грааля создали его для того, чтобы в случае крайней необходимости уничтожить вторгшихся в святилище врагов. Старый рыцарь и перед самой своей смертью сумел перехитрить Зейда и свести на нет его триумф!
— Сдохни, собака! — крикнул предводитель апостолов, бросаясь на аббата.
Но окровавленный клинок его меча пронзил тело седовласого хранителя Грааля слишком поздно.
У аббата Виллара осталось достаточно времени для того, чтобы схватить рукоятку и изо всех сил дернуть ее. Хорошо смазанные ролики пришли в движение. Тайный механизм под сводом потолка одновременно сдвинул стальные балки, которые подпирались двумя колоннами, и разверзнул тяжелую металлическую плиту, закрывавшую собою шлюз. Необратимое уничтожение святилища началось. Подземные воды, прежде мирно сочившиеся из щели в скале в баптистерий, теперь заполняли огромную пещеру, расположенную над святилищем. Строители рассчитали мощность колонн и толщину потолка таким образом, чтобы воды, хлынувшие через шлюз, проломили его и обрушились вниз. И сейчас можно было воочию убедиться, насколько верны оказались их расчеты!
— Да будет милостив Господь ко всем падшим! — воскликнул аббат Виллар, перед тем как меч Зейда вошел в его тело по самую рукоятку. — Да будут прокляты навеки искусители праведных, верные слуги Черного Князя!
Ударом, преисполненным безмерной ярости, аббат был отброшен к стене, на которой была выложена мозаика, изображавшая Иисуса с учениками во время их Последней вечери. Пронзенный мечом, старец замер, лежа на боку. Его угасавший взгляд был направлен на потолок. А там продолжала расширяться трещина, переходившая уже на стену. Камни мозаики начали падать на пол. Из трещины вырывался мощный поток воды.
Аббат Виллар улыбнулся, закрыл глаза и ушел из жизни. Он умер с сознанием того, что ни один человек уже не посетит место его последнего пристанища.
— Бегом отсюда! Потолок падает! — взревел Зейд, охваченный паникой.
Казалось, водные потоки и камни спорили за право первыми похоронить предводителя апостолов Иуды в подземном святилище. Он помчался к двери, через которую искарисы пробрались сюда по подземному ходу, связанному с церковью, расположенной на холме Монжуа.
