Я набрал номер справочной.
— Чей номер вас интересует? — спросила телефонистка.
— Эндрю Амстердама.
— Проверяю.
— Мне очень жаль. В списке абонентов нет такого имени.
— Может быть, я произнесу его по буквам? — настаивал я. — А-м-с…
— Я уже проверила, сэр. У нас никто не числится под таким именем.
— У нас нет никого по фамилии Амстердам, сэр.
Я положил трубку. Моё сердце сильно забилось. Должен же где-то быть тот, кого я знаю!
Я решил позвонить двоюродной сестре Крис. И набрал её номер.
Ответил кто-то другой. Сказал, что по этому номеру такой нет.
Из всех знакомых оставалась только Лейси. Но я не мог позвонить ей, так как не знал её фамилии.
Входная дверь открылась. Вошла женщина, которая называла себя моей матерью, с пакетами в руках.
— Не ваше дело, — огрызнулся я.
Пожалуй, мне не следовало ей грубить. Хотя… какая разница? Она всё равно не моя настоящая мать.
Моя настоящая мама исчезла где-то в этом мире.
Я задрожал. Теперь я совершенно один на этом свете. У меня нет никого, даже собственных родителей.
12
— Пора спать, мой сладенький, — проворковала ненастоящая мать.
Я весь вечер просидел перед телевизором. Просто так, ничего не видя.
Может быть, лучше перестать думать об этих людях как о ненастоящих родителях? Они реально существуют. Я мог бы остаться с ними навсегда.
Ну ладно, разберусь утром, решил я, поднимаясь по лестнице. Моя старая комната была забита какими-то вещами. Я пошёл в гостевую комнату.
— Доброй ночи, дорогой, — сказала «мама», целуя меня на ночь.
И почему она всё время целует меня?
«Мама» погасила свет и сказала:
— Увидимся утром.
Утром… Это слово вселяло в меня ужас. Потому что каждое утро было страшнее предыдущего. Я боялся засыпать.
Кем я стану, когда проснусь?
Вот было бы здорово, если бы эти ненастоящие родители исчезли. Но кого я увижу вместо них?
Может быть, я проснусь, и весь мир куда-то исчезнет!
Я старался не заснуть. Пожалуйста, молил я. Пожалуйста, пусть всё станет как раньше. Я даже буду рад снова видеть Пам и Грега, только бы всё вернулось…
И всё-таки я заснул. Когда я открыл глаза, было утро.
Я лежал, не двигаясь, целую минуту. Что-то изменилось?
Я слышал шум. В доме определённо были какие-то люди. Множество каких-то людей.
Моё сердце забилось. О, нет, думал я. Кто же я на этот раз?
Кто-то играл на аккордеоне. Верный знак того, что я опять в чужой семье.
Но сначала самое главное. Сколько мне лет сегодня?
Я вытянул перед собой руки. Они показались мне маленькими.
Потом встал и пошёл в ванную, стараясь не поддаваться панике.
Мне показалось, что зеркало висит выше, чем обычно. Я посмотрел на своё лицо.
Мне, без сомнения, не было двенадцати. Примерно восемь, не больше.
Восемь, подумал я и вздохнул. Это третий класс. Ну ладно, по крайней мере, я смогу справиться с математикой.
Вдруг я почувствовал острую боль в спине.
Ой! Когти! Они впились мне в спину! И впивались всё глубже.
Я завизжал.
13
Что-то прыгнуло мне на спину!
В зеркале появилась миленькая волосатая мордочка. Какое-то животное сидело у меня на плечах!
— Пошёл вон! Убирайся! — закричал я.
Иии! Иии! — запищало животное.
Я выскочил в коридор и чуть не налетел на крупного мужчину.
— Уберите это с меня! — закричал я.
Мужчина снял животное с моих плеч и громко засмеялся. Голос у него был низкий, как у Санта Клауса.
— Что это с тобой, Мэтт? — прогудел он. — Испугался Пэнси?
Пэнси?
Мужчина бережно держал животное в руках. Это была обезьяна.
Мужчина взъерошил мне волосы.
— Одевайся, мальчик. У нас этим утром репетиция.
Репетиция? Что бы это могло значить?
Я посмотрел на мужчину. Громадина, с круглым животом, блестящими чёрными волосами и длинными усами.
Но самое странное в нём было — и это напугало меня больше всего — его костюм. Красный, с золотыми полосами и таким же поясом.
О, нет. У меня упало сердце. Разве он может быть… моим отцом?
— Граб! — раздался снизу пронзительный женский голос.
Мужчина подал мне ворох одежды.
— Одевайся, — сказал он. — И спускайся вниз завтракать, сынок.
Так я и знал. Он был моим отцом. На сегодня, по крайней мере. С каждым разом «моя семья» становится всё хуже, пришёл я к выводу.
— ГРАААБ! — снова закричала женщина снизу.
Это, наверное, моя мама, с ужасом подумал я.
Из всех спален высыпались дети. Мне показалось, что их целая дюжина, и все разного возраста. Но когда я пересчитал всех, их оказалось всего шестеро.
Я попытался разобраться во всех этих новых фактах. Мне восемь лет. У меня шесть братьев и сестёр и любимая обезьянка. Я ещё не видел свою мать, но отец, похоже, был полным психом.
И мне придётся носить этот отвратительный костюм, подумал я, надев одежду, которую мне дал «отец». Это было облегающее синее трико. Низ в белую полоску, а вверху белые звёзды.
Что же это такое? И что за репетиция мне предстояла? Пьеса или что-то другое?
Костюм обтягивал меня как вторая кожа. Я чувствовал себя в нём полным идиотом.
Потом я спустился к завтраку.
В кухне был настоящий сумасшедший дом. Дети смеялись, кричали и бросались кусочками пищи. Пэнси, обезьянка, вскочила на стол и украла ломтик бекона.
Высокая худая женщина раскладывала по тарелкам оладьи. На ней было длинное пурпурное платье с блёстками. На голове — серебряная корона.
Моя новая мама…
— Поспеши, Мэтт, а то ничего не останется! — прокричала она.
Я схватил тарелку и начал есть, отгоняя Пэнси.
