Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Пришла в себя, – удовлетворенно проговорил Петр Иванович. – Может, чаю сделать?
– Было бы отлично! – обрадовался Виктор.
Ему не терпелось остаться с девочкой наедине, чтобы кое-что прояснить.
– Схожу к себе в сторожку, – сказал Петр Иванович. – Заварка здесь есть, но вот продуктов никаких. А у меня вафельный тортик припасен. Принесу, пожалуй, к чаю.
– Прекрасно! – одобрил Виктор.
Как только за сторожем закрылась входная дверь, он присел рядом с девочкой и взял ее руки в свои. Ее пальчики были холодными, они дрогнули, и он мягко сжал их.
– Как тебя зовут? – спросил Виктор.
– Ева, – ответила она.
– Красивое редкое имя, – с улыбкой заметил он.
– Мама так меня назвала, – сообщила девочка и посмотрела ему в глаза.
– А я Виктор, – сообщил он.
– Дядя Витя, – поправила она и застенчиво улыбнулась.
– Можно и так, – согласился он.
Несмотря на бледность, немного осунувшееся личико, темные круги под глазами, он видел, что Ева необычайно хороша собой, и уже начал подпадать под обаяние ее невинной прелести. Тонкое одухотворенное лицо с нежным овалом, большие красивой формы голубые глаза, длинные густые волосы цвета спелой пшеницы, чистая, словно фарфоровая кожа с появившимся тонким румянцем радовали глаз совершенной гармонией.
– Вы же сказали тому мужчине, что я ваша родственница, – заметила она. – Так что будете дядей Витей!
И она задорно тряхнула волосами и снова заулыбалась.
– Ты права, – весело ответил Виктор. – Тогда давай сразу перейдем на «ты». И мне лучше все знать о тебе. Сколько тебе лет?
– Девять, но уже через два месяца будет десять, – торопливо ответила она.
– Я думал меньше, – удивленно заметил он. – Выглядишь лет на восемь.
– Просто пока маленькая, но я расту, – важно проговорила Ева. – А еще мама говорила, что у меня кость узкая, вот.
– Да, девочка ты не крупная, – сказал он. – Что стало с мамой? – осторожно добавил Виктор.
Ева опустила голову. Он машинально включил «второе зрение» и заметил появление сиреневых тонов в ее энергетическом поле.
– Мне нужно знать, – ласково произнес Виктор и погладил девочку по голове.
Она неожиданно прижалась к нему и крепко обняла, уткнув лицо в плечо. Виктора обдало волной нежности. Энергия девочки была так близка ему, словно они были родными по крови. И это немного пугало. Ловец только тогда идеально выполнял свои обязанности, когда был лишен каких-либо привязанностей. Мать Виктора умерла, женат он никогда не был, детей не имел, про отца вообще ничего не знал. Для Ордена такое положение вещей считалось идеальным. Виктор был свободен, ни о ком не болело его сердце, не нужно было заботиться о родных и близких. И весь жар души уходил в работу ловца.
Виктор мягко отстранился, посадил Еву перед собой и твердо проговорил:
– Расскажи мне все быстро и коротко. А то Петр Иванович сейчас вернется, и мы не сможем обсудить ситуацию. Он и так что-то задерживается.
– Мама… умерла девять дней назад, – тихо начала Ева, но вдруг уткнула лицо в ладони и расплакалась.
Виктор обнял ее и прижал к себе. Ему пришлось применить кое-какие тайные энергетические техники, чтобы привести девочку в уравновешенное состояние. И Ева успокоилась.
– Мы из Владимира, – тихо продолжила она. – Мама там работала в театре. Она актриса и певица. Я училась в школе, мы жили в комнате общежития.
– Своей квартиры не было? – уточнил он.
– Мама из детдома. Ей выделили квартиру, но она позже ее продала. Подробностей я не знаю. Кажется, маму обманули, и мы остались на улице. Театр дал комнату.
Ева замолчала и опустила голову. Виктор видел, насколько ей тяжело вспоминать обо всех этих событиях, но ему нужна была информация, и он мягко попросил девочку рассказывать дальше.
– Как-то мама разоткровенничалась, что ей не дают хороших ролей в театре, она очень обижалась на режиссера. Вообще, она была нервной всегда. Я знала, что если мама начинает песню Эдит Пиаф, то к ней лучше не подходить. Для меня это был знак, что мама сильно взвинчена.
И Ева, к изумлению Виктора, вдруг запела красивым грудным голосом:
– Non, rien de rien / Non, je ne regrette rien /Ni le bien qu’on m’a fait, ni le mal /Tout ça m’est bien égal /Non, rien de rien /Non, je ne regrette rien /C’est payé, balayé, oublié /Je me fous du passé…
«Нет, ни о чем, Нет, я не жалею ни о чем. Ни о хорошем, что мне сделали, ни о плохом. Мне все равно. Нет, ни о чем, Нет, я не жалею ни о чем. За это заплачено, сметено, забыто…» – машинально перевел он известный хит.
Ева замолчала и сильно покраснела.
– Ты отлично поешь, – похвалил он. – И французский на высоте.
– Я с семи лет занималась с педагогом по вокалу, и школа во Владимире была с углубленным изучением французского и английского. Я должна пойти в четвертый класс сейчас. – Ева вздохнула. – А мама, сколько я себя помню, старалась говорить со мной на французском. Она даже ввела свою систему: один день общаться на русском, второй – на иностранном. Она была помешана на Франции, мечтала когда-нибудь туда уехать.
– Так что же случилось?
– Она со всеми разругалась и ушла из театра. Год назад мы переехали в Москву. Мама решила, что во Владимире ее недооценивают, искала счастье в другом месте. А дальше все как-то становилось хуже. Ее никуда не брали, деньги скоро кончились, мама все где-то пропадала даже ночами. Я сидела одна в комнате, которую мы снимали.
– Прости, твоя мама стала злоупотреблять… спиртным? – уточнил Виктор, хотя и так знал ответ на этот вопрос.
– Она была странной, то смеялась, то выглядела заторможенной… и от нее пахло противно, – тихо ответила Ева. – А пару месяцев назад она сказала, что пора бы и папаше поучаствовать в моей судьбе, и мы переехали сюда.
– Как раз хотел спросить, где же твой отец, – заметил Виктор.
– Я его никогда не видела, только на фото, – сообщила Ева.
– Оно у тебя с собой? – оживился он. – Хотелось бы взглянуть.
Ева кивнула и полезла в рюкзачок. Она достала папку.
– Это что? – заинтересовался Виктор. – Твои документы?
– Да, здесь все. Я когда решила сбежать, забрала их с собой, – откровенно сказала она.
– Предусмотрительно, – тихо проговорил Виктор.
– Здесь и мое свидетельство о рождении, и медполис, и даже личное дело из школы.
Девочка открыла папку, вынула небольшую ламинированную фотографию и протянула ее Виктору. Он увидел обнимающихся мужчину и женщину. Они были сняты на фоне какого-то пруда с плавающими белыми лебедями. Мужчина широко улыбался, это был брюнет с высоким лбом, зачесанными назад волосами, черными густыми бровями. Виктор дал ему под пятьдесят. А вот женщина выглядела намного моложе. Хрупкая утонченная блондинка с кудрявыми волосами, ясными глазами и обаятельной улыбкой притягивала взгляд. Ева разительно походила на мать.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
