– Везет же некоторым, – сказал Саймон. – Я бы тоже не прочь все лето бренчать на гитаре у мамочки под крылышком.
– Кому сейчас легко? – рассмеялся Эд, но я заметила плохо скрытую боль в его глазах.
Наши парни считали его маменькиным сынком, однако я с этим была категорически не согласна. Ведь Эда сблизили с матерью долгие годы вдвоем после смерти его отца.
– Ты обязательно что-нибудь найдешь, – заверила я Эда, протянув ему косячок.
Наши пальцы встретились, я вздрогнула, отдернула руку и, заметив краем глаза, что Эд наблюдает за мной, жутко смутилась. Тогда я встала, нетвердыми шагами прошла на кухню и, чтобы немного протрезветь, оперлась на раковину, чувствуя, как пол содрогается от басов «Insane in the Brain» в исполнении рэпкор-группы «Cypress Hill».
– Эй!
Я резко обернулась и, увидев у себя за спиной Эда, почувствовала, как екнуло сердце. Эд взгромоздился на кухонный прилавок и испытующе на меня посмотрел:
– Ну и как тебе перспектива провести все лето дома?
Я пожала плечами:
– Нормально. Сам знаешь. – Мне было неуютно под его пристальным взглядом, и я принялась передвигать предметы, лежавшие на прилавке. – А тебе?
Эд не ответил. Вместо этого он сказал:
– А ты будешь по мне скучать?
Я услышала в его голосе провокационные нотки, но толком не поняла, то ли он со мной заигрывает, то ли это его обычная манера поведения.
– Не-а. – Красная как рак, я посмотрела Эду в глаза и выдержала его взгляд, победив в этой игре в гляделки.
Эд соскочил с прилавка и укоризненно покачал головой:
– Ой, как не стыдно!
– Да неужели?
Он кивнул, на его губах играла озорная улыбка.
– Да-да. А вот мне, Зои, почему-то кажется, что я буду скучать по тебе.
Опасаясь, что под действием вина выдам желаемое за действительное, я продолжала выжидающе молчать. Его ярко-синие глаза мерцали в полутьме, дразнили.
– Ну ладно. Хорошо, – смутилась я.
– Вот значит как? Хорошо? – Эд направился ко мне, но по дороге споткнулся. – Упс! Похоже, я слегка перебрал. – Остановившись буквально в дюйме от меня, он добавил: – Хотя я говорю это вовсе не потому. Пиво здесь ни при чем. Я реально буду по тебе скучать.
А затем он медленно, очень медленно наклонился и осторожно поцеловал меня. Чувствуя, что буквально пылаю от страсти, я жадно ответила на поцелуй. Эд обнял меня, притянул мою голову к себе и еще сильнее впился в мой рот. Наконец он меня отпустил и слегка отстранился:
– Ну как? Я так понимаю, у нас все хорошо?
– Хорошо. Даже более чем, – кивнула я.
Он придвинулся поближе с явным намерением поцеловать меня снова.
И тут в самый ответственный момент послышался чей-то голос:
– Эй-эй-эй! Интересное кино. Ну и что это значит?
На пороге, слегка покачиваясь, стоял Роб, страшно довольный, что сумел поймать нас с поличным. Я расплылась в счастливой улыбке.
Однако Эд, в отличие от Роба, не слишком обрадовался.
– Ничего особенного, – промямлил он, потихоньку пятясь. – Я всего-навсего говорил «до свидания».
– Угу, похоже на то, – ухмыльнулся Роб. – Я пришел лишь затем, чтобы взять пивка. Как насчет того, чтобы пропустить еще по одной?
– Легко, – сказал Эд.
Достав из холодильника пиво, они повернулись ко мне.
– Зои? – Роб протянул мне банку.
– Нет, спасибо.
У меня голова шла кругом, я судорожно старалась понять, что именно сейчас произошло. Как к этому относиться? Эд демонстративно меня отвергает или просто стыдится, что нас застукали? Я попыталась поймать его взгляд, но Эд упорно отводил глаза, и меня бросило в жар. Каковы бы ни были его скрытые мотивы, я не собиралась это терпеть. Я резко вышла из кухни и, присоединившись к участникам вечеринки, налила себе очередной стакан теплого вина из стоявшей на полу бутылки.
Эд очень хотел меня развеселить, при этом вел себя как ни в чем не бывало, и я решила спустить все на тормозах. Не знаю, в чем была его проблема, но спрашивать я определенно не собиралась. Если бы хотел, сказал бы сам.
И вот теперь, когда я вернулась в тот проклятый день, через неделю после злополучной вечеринки, меня мучает вопрос: какой смысл вновь оживлять эти события? Хотя какая-то причина наверняка имеется, а иначе зачем я здесь? А вдруг мне дали второй шанс именно для того, чтобы я применила другой тактический ход?
При этой мысли мне становится не по себе, я жадно ловлю ртом воздух.
Вот оно! Сегодня я должна попробовать скорректировать прошлое и проверить, будет ли разница. А что, если мне суждено испытать на себе эффект бабочки, когда одно крошечное изменение в начале пути может повлечь за собой кардинальные перемены в чей-то жизни за много миль – или лет – отсюда? Тогда даже одно крошечное изменение сегодня способно повлиять на дальнейший ход событий, в результате чего Эд может остаться со мной.
Я понятия не имею, сработает ли мой план, но попытаться определенно стоит.
Сейчас пять часов вечера. Солнце стоит высоко. Я подставляю лицо жарким лучам и, радуясь теплу, потягиваю кока-колу из банки.
Рядом со мной сидит Джейн. Нетерпеливо дрыгая ногами, она пыхтит сигаретой.
– Ну давай же, мне нужно срочно домой, принять душ, от меня уже разит.
– Ой, ну еще секундочку, – прошу я.
– Ну ладно, валяй, – говорит она, и, даже не глядя на нее, я чувствую, как она закатывает глаза.
– Спасибо. Только не надо так делать!
– Делать – что?
– Закатывать глаза.
– Ха, прости!
Я знаю Джейн даже лучше, чем саму себя, а она, в свою очередь, знает меня. И ничего удивительного: мы видимся каждый день и у нас нет друг от друга секретов. Мне вдруг становится совестно. В моем настоящем, а именно в 2013 году, я по-прежнему обожаю Джейн, хотя и пустила нашу дружбу на самотек, но теперь, вернувшись в 1994-й, никак не могу понять, почему со временем отдалилась от Джейн.
Отхлебнув колы, я поворачиваюсь к Джейн:
– Черт, а мне нравится!
– Что именно?
– Все. Что мы с тобой можем сидеть, молчать, и нам хорошо.
Она улыбается:
– Мне тоже. Хотя мне уже давно пора уходить, а ты меня насильно удерживаешь.
– Ладно, сдаюсь.
Я вскакиваю на ноги, у меня слегка кружится голова. Я стараюсь оттянуть возвращение домой, ведь Эд наверняка еще там, а я пока не готова к встрече. И вообще, я на грани нервного срыва, мне необходимо собраться.
