– Позвольте, мадемуазель, пригласить вас на танец, – обратился офицер к юной Лизетте, стоявшей в окружении подруг в белоснежном бальном платье.
– Меня! На танец? – раскрасневшись, смущенно спросила она.
– Вас, мадемуазель! Не откажите в удовольствии станцевать с вами вальс, – улыбаясь, сказал он.
Лизетта присела в глубоком реверансе, соглашаясь.
– Позвольте представиться, меня зовут Виссарион, – сказал офицер, беря ее за руку, и щелкнул каблуками.
– Лиза, или лучше Лизетта, так меня зовет папенька, – она еще раз чуть присела, опустила глаза и вежливо наклонила голову.
Они кружились в танце весь вечер. Он с восторгом засыпал ее комплиментами и с упоением без умолку рассказывал ей всякие забавные истории. Лизетта была словно во сне. Его улыбка, кудрявая шевелюра, красноречивость, галантность покорили ее. Она влюбилась!
Так все и началось.
Ах, какие это были времена! Лизетта восхищалась своим супругом, мечтала о том, как Виссарион вскоре станет великим полководцем, и о его блестящих победах узнает весь мир! Но вскоре его назначили командиром взвода тылового обеспечения полка. И пришлось ему командовать писарями, поварами, портными, медицинскими братьями, сапожниками, истопниками и другими. Лизетта пришла в отчаяние.
– Какая несправедливость! Мой муж – командир сапожников и поваров! Дорогой Виссарион! Твое начальство – сами тупые солдафоны! Как они не увидели в тебе блестящий военный талант, как могли дать тебе такое! – возмущалась и рыдала она.
– Казалось бы, зачем все эти люди доблестному полку? А кто будет воинов кормить, сапоги чинить, лечить, баню топить, белье стирать? У солдата все по распорядку, всему – свое время! В учении – ученье, в бою – уменье, а животу – обед! – успокаивал Виссарион свою супругу.
С тех пор Виссарион так и служил по хозяйственной части, в свое время, как и все, получая очередное звание. Он жил тихо-мирно, пока однажды во время боевых действий, всего за несколько месяцев до перевода в столицу, его подразделению было поручено обслуживать и охранять штаб армии. И вдруг, откуда ни возьмись, с тыла ударила неприятельская конница и пошла на штурм штаба. Пленение всех высших офицеров противника означало бы для неприятеля бесспорную победу. Виссарион, стоявший с частью в тылу, принял удар на себя. Он сразу понял, что он и его солдаты оказались единственным на тот момент препятствием на пути противника. Он вскочил в седло, вынул саблю и смело повел солдат в бой. Неприятельская конница, не ожидавшая такого отпора, вскоре отступила, а потом была и вовсе разбита. Штаб был спасен, неприятель разгромлен, битва успешно завершена. За свою храбрость Виссарион был награжден медалью и внеочередным повышением в звании. Так он и стал генералом.
Спустя некоторое время Виссариона перевели в столицу, где он был назначен советником ведомства. С тех пор он целыми днями сидел в кабинете, рылся в бумагах: проверял отчеты, расписки, отписки, читал заявки, жалобы и доносы. Затем в верхнем правом углу ставил свою резолюцию «Рассмотреть» или «Отказать» и подтверждал ее своей размашистой подписью. Дальше эти бумаги отправлялись в другие кабинеты, где они росли в огромные кипы никому не нужных бумаг, а потом расходились неведомо куда и безответно тонули или исчезали как дым. Кабинетная работа вызывала у Виссариона безнадежную скуку и даже отчаяние. Он хоть и служил всю жизнь по тыловой части, но все-таки в боевом полку, а тут дожил под старость до бумажных баталий. Виссарион чрезвычайно из-за этого огорчался, хотя они с Лизеттой любили столичную жизнь.
Принеси-ка мне, голубчик, кофею крепкого!
Виссарион стоял на палубе в генеральском мундире и всматривался вдаль. Как и многие военные, он был в душе мечтателем, и потому, глядя на дремучий лес на берегах, невольно рисовал себе совсем другую поездку. Виссариону хотелось, чтобы его послали не в северную глушь, а на линию огня, чтобы рядом с ним стоял боевой конь, а за спиной – стройные ряды бравых кавалеристов, которые дружно кричат ему: «Ура, ура, ура!». Он так и видел, как взлетает он на коня, обнажает саблю и летит… не по реке, а по полю, а за ним – его полк.
Однако, что греха таить, он был рад и этой поездке, которая, пусть на время, но избавила его от кабинетного прозябания, и Виссарион все же вздохнул свободно.
Довольный, генерал поднялся в капитанскую рубку.
– Ну как дела, голубчик? – поинтересовался он у капитана.
Оглядевшись по сторонам, он с любопытством посмотрел на штурвал.
– Позвольте-ка и мне постоять у штурвала, дабы ощутить всю мощь этого «железного коня»! Так как? – спросил он.
– Не положено, господин генерал! – почтительно отказал тот, но, немного подумав, сказал: – Впрочем, вы же генерал, вам, значит, можно.
– Спасибо, голубчик! – ответил Виссарион и по-хозяйски взялся за штурвал.
Рулевой охотно передал его генералу, а капитан сказал:
– Обычно у нас пассажирами плывут мелкие чиновники да торговцы. Их – не пускаю. Не доросли чином. Штурвал парового корабля, можно сказать, двигатель технического прогресса… А вы – другое дело!
– Та-ак… Держите штурвал ровно. Не отклоняйтесь от курса.
– Получается! – удивился генерал.
Тут в рубку прибежал матрос и вызвал капитана в машинное отделение.
– Отлучусь на минутку, – сказал капитан, а рулевому приказал: – Смотри у меня тут, – и выбежал из рубки.
Виссарион крепко сжимал штурвал обеими руками и, прищурившись, зорко всматривался в речную даль. Дождь уже с полчаса как прекратился, и река, прокладывавшая себе путь между темными извилистыми берегами, была гладкой, как зеркало. Зрелище было несколько однообразным, и потому генералу захотелось кофею.
– Сбегай-ка, голубчик, на камбуз. Вели принести кофейку. Да покрепче, да с пенкой, да с сахаром, – сказал он.
Рулевой было поупрямился, но с генералами не поспоришь.
Генерал из рубки увидел, что на палубу подышать свежим воздухом вышла его супруга в светлом пальто и с легким кружевным зонтиком. Лизетта прошлась по палубе, а потом остановилась, облокотившись на ограждение борта. Зонтик она держала в правой руке, а в левой у нее была книга.
– Дорогая, – крикнул ей Виссарион в боковой иллюминатор капитанской рубки. – Не удивляйся, но сейчас пароходом управляет твой генерал!
– Очень рада вашему развлечению, господин генерал! Какое счастье, что вместо бестолковой и бесконечной игры в карты вы нашли более разумное времяпрепровождение. Учиться мореплаванию – более чем достойное занятие. Впрочем, сию минуту меня больше интересует «Сонник». Ночью во сне я видела себя на роскошном южном курорте. Будто бы бегу я к морю по песчаному золотому пляжу, окунаюсь с упоением в кристально чистую морскую воду, теплую, как парное молоко, и беззаботно плыву по нежным бархатным волнам далеко вдаль. К чему бы это? Впрочем, у меня в руках магическая книга «Сонник» для толкования сновидений и предсказания будущего по снам. Скоро я все узнаю.
