Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
— Ну, и что там с сестрой? — протянула Шурка, которая все время, что Иринка прохлаждалась вне школы, изнывала от любопытства.
— Да так, — поморщилась Сапожкина, списывая в тетрадь задание на дом. — Кнопка в сапоге.
Пантелеева закрыла рот и отодвинулась на свой край.
На перемене с тем же вопросом к Сапожкиной подошли еще десять человек, и всем она в красках описала, как спасла сестру от неминуемой хромоты. После чего заслужила похвалу от Атоса и быстрый взгляд Грана.
Теперь-то Иринка могла вдоволь наиграться в новую игрушку Смехова. Они до того увлеклись, что выгонять их пришлось уборщице. И уже стоя на пороге школы, Сапожкина вспомнила:
— Смехов, так я к тебе прихожу в воскресенье?
Шурка у нее за спиной демонстративно закашлялась.
— Давай! — Матвей сегодня выиграл (вернее, это Иринка сделала так, чтобы он выиграл), а потому был вдвойне добродушен. — Я с утра буду тренироваться во дворе, а потом можно и за уроки сесть.
— Тогда во дворе часов в одиннадцать. Идет?
Смехов согласился, и они разбрелись каждый в свою сторону.
Иринка удобней перехватила ручку портфеля — Гран все еще дулся и провожать ее до дома сегодня не стал. Ну что же, тем лучше. Роль брошенной ей подходит как нельзя более кстати. С Ванькой же можно будет помириться и завтра. У него день рождения, по этому случаю он должен быть добрым.
Но добрым он не был. И все потому, что никакого праздника у него в субботу не оказалось…
С утра, пытаясь настроиться на мирный лад, Иринка снова полила и без того залитый бальзамин, капнула остатки воды фиалкам, разрешила сестре подольше поваляться в постели и выбралась на кухню.
— Мам, — протянула она с порога, — дай сто рублей.
— Хлеба купишь, дам. — Мама отложила нож и повернулась: — Зачем тебе сто рублей?
— Ваньке на день рождения подарок купить, — честно сказала Иринка. А чего темнить? Цель-то благородная. Зато с такой суммы сдача будет… Сколько там тортик стоит-то?
— Какому Ваньке? — удивилась мама. — Грановскому? У него уже был день рождения, осенью.
— Как осенью? — опешила Иринка. — Сегодня.
— Осенью. — Мама вытерла руки о фартук и потянулась к записной книжке. — Вот, 16 октября. Ты забыла? Мы вместе были у него в гостях. Ты еще ему какую-то программу купила. С отцом ходила выбирать…
Иринка медленно опустилась по стеночке на пол. Точно, было такое дело. Отец ее до Ванькиной квартиры провожал и с Грановским-старшим целый час на лестничной клетке проторчал, все какие-то мировые вопросы решали.
Пат, зараза! Ну, она ей сегодня устроит!
— А за хлебом? — крикнула в спину убегающей дочери мама.
Не до хлеба ей было, ох, не до хлеба…
Значит, Шурка все нарочно подстроила — сначала поссорила ее с Граном, потом сделала так, чтобы Матвей застал ее вместе с Ванькой. Хотела выставить на посмешище. Какой бы она выглядела дурой, если бы сегодня завалилась к Грану с подарком!
А почему бы и нет? Чего ей терять Грановского? Вдруг Ванька, и правда, станет великим спортсменом, Олимпиаду выиграет…
— Мама! — Иринка снова шагнула на кухню. — Давай деньги, я за хлебом пошла. И сто рублей — меня Гран в гости позвал.
— Аленку с собой возьми. — Мама зашуршала купюрами. — Кстати, купи печенье, сахар и манку.
— А еще раздобудь перо жар-птицы, волос серого волка и хвост чудо-коня… — закивала Иринка. — А также посади семь розовых кустов и перебери два мешка крупы — только тогда ты сможешь поехать на бал…
Эх, как же это было давно! Сто лет назад ей так нравилась сказка «Золушка».
— Ирин, не вредничай, — покачала головой мама. — Не сидеть же Аленке весь день дома.
— Не сидеть, — мрачно пообещала Сапожкина и пошла звонить Ваньке. А то вдруг будущий олимпийский чемпион куда-нибудь уже намылился или штурмует очередные водные просторы.
Грановский был дома, но с Иринкой говорил сухо. Единственное, что она смогла из него вытянуть, — он никуда не уйдет до вечера.
— Хлеба! — требовательно напомнила мама.
— Куплю, куплю, — заверила ее Иринка.
Но говорила таким тоном, что и глухому стало бы понятно — никакого хлеба покупать она не собирается. А если и собирается, то сразу о нем забудет, как только выйдет из дома. И даже если купит, то до кухни не донесет — съест по дороге, скормит кому-нибудь, в крайнем случае потеряет. Понятно это обычно бывает всем, кроме родителей. Они почему-то всегда убеждены, что чада им не врут, а если уж обещали что-то сделать, то сделают непременно. Мол, такие у них высокие отношения.
Иринка выскочила на улицу и сразу повернула к булочной. Еще перебегая улицу, она решила купить вафельный торт. Кремовый с розочками как знак примирения не очень подходит — слишком пафосно. И какой-нибудь навороченный низкокалорийный кулинарный шедевр не для сурового Грана. Вафельный — в самый раз. Официально, солидно и для спортсменов ничего вредного. Самое главное — Иринка любила только вафельные тортики, никакие другие не признавала. Вооружившись плоской коробкой и, конечно, забыв про хлеб, она направилась к дому Ваньки. Идти было не очень долго — всего через три двора. От быстрой ходьбы Иринка только чуть раскраснелась, поэтому предстала перед одноклассником как свежая майская роза.
Гран мрачно посмотрел на нее, но с порога не сошел, в дом не пригласил.
— Ну? — буркнул он, как будто явление Сапожкиной было самым неприятным зрелищем.
— Поздравляю с днем рождения, — хихикнула Иринка, протягивая коробку с тортом.
— Какой день рождения? — еще больше нахмурился Ванька. — У меня в октябре!
— А мы сейчас отметим, — все еще улыбалась Сапожкина, не видя и не чувствуя, что Грановский не настроен на мирный разговор. — Ванька, ну не дуйся.
— Я вчера все сказал. И больше можешь ко мне не подходить, — как молотком, забивал каждое слово Ванька. — Я тебя больше не люблю.
Последняя его фраза толкнула Иринку в грудь, она покачнулась. Пальцы впились в ставшую ненужной коробку.
— А ты любил, значит? — сквозь зубы прошептала она. — И это ты называешь любовью?
Она кивнула на Ванькины тапочки. Просто так кивнула, машинально, но получилось удачно.
Грановский проследил за ее взглядом и еще больше побледнел. На тапочках у него были мохнатые меховые зайцы с ушками, и он решил, что Иринка над ним смеется.
— Уходи, — сжатыми губами прошептал Грановский. — Ты ничего не понимаешь и никогда не поймешь. Ты ничего вокруг себя не видишь. И любить ты не умеешь. Даже сестру свою ты не любишь. А меня вообще не замечаешь!
Иринка замахнулась, собираясь запустить в явно сошедшего с ума одноклассника тортом, но Ванька не зря много лет занимался спортом — реакция у него была отменная. Он тут же захлопнул дверь, так что Иринкин удар пришелся о мягкую обшивку. Она отбила руку, помяла торт и ушибла коленку. Жизнь для нее мгновенно окрасилась в черные цвета.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 20
