Она беспомощно пожала плечами.
Долго ли продлится такой роман? Долго ли просуществуют отношения, в которых физический аспект занимает главное место, а все прочее отступает на задний план? Может быть, я лишь временное утешение, отвлекающее тебя от мыслей о Линде? И все в таком роде…
Джип уже бодро покатил вниз по извилистой дороге к очаровательным лавровым кущам, среди которых стоял фамильный особняк Диксонов.
Вот поэтому ты так расстроилась в тот вечер? — нахмурился Майлз.
Карен набрала в грудь побольше воздуху и казала:
Собственно говоря, мне пришло в голову, что ты подумываешь о любовнице более сговорчивой и покладистой. Которую можно брать с собой в деловые поездки, которая неизменно ласкова и мила…
Майлз улыбнулся, но как-то невесело.
И что, для того чтобы упрочить наши отношения, ты согласна перевоплотиться в сговорчивую и покладистую любовницу, да?
Нет! — отрезала Карен.
Тогда нам придется примириться с тем, что, в силу многих причин и, невзирая на некоторые неудобства, разумнее оставить все как есть. Ну да, — Майлз предостерегающе поднял руку, — мне и впрямь пришло в голову, что без тебя мне на Гавайях будет скучно и одиноко.
Карен промолчала. И Майлз иронически изогнул бровь.
А следующей мыслью было: если только Карен заглянет мне в душу, как я упаду в ее глазах! И я ведь не ошибся, верно?
Неделю назад так все и произошло бы, печально размышляла молодая женщина. А теперь? Теперь все изменилось точно по волшебству.
Вот почему, — продолжил Майлз, снова ее, дождавшись ответа, — я решил, что заверенного порядка лучше не менять. Так оно надежнее, правда, Карен?
Правда, — прошептала она, тщетно пытаясь взять себя в руки. Больше всего на свете и хотелось расплакаться: Майлз глубоко заблуждался, думая, что разобрался в ситуации, а это было так мучительно! — Наверное, ты прав, — храбро улыбнулась Карен.
Мгновение Майлз глядел на нее, сощурившись, а затем машина въехала в ворота усадьбы. И тут раздался пронзительный скрип тормозов — из кустов на дорогу с воинственным кличем выскочил крошечный «абориген» в полной боевой раскраске.
— Ну вот, еще один бросается под колеса! — прошипел Майлз сквозь зубы.
Карен предостерегающе положила руку ему на плечо… и тут же расхохоталась во весь голос. Вслед за «аборигеном» появился дог в головном уборе из перьев, на морде которого застыло страдальческое выражение.
3
Карен, Карен! — радостно завопил Дик, запрыгивая в джип. — Угадайте, кто я?
Абориген? — предположила Карен с комичной серьезностью.
А то! — снисходительно бросил мальчуган. — А из какого племени?
Сиу? Апачи? Как, опять нет? — вздохнула Карен, когда маленький краснокожий в очередной раз покачал головой. — Тогда сдаюсь.
То племена американских индейцев. А я маори! — гордо объявил Дик.
Карен и Майлз переглянулись. И машина окатила по обсаженной акациями подъездной аллее. Мерлин громадными скачками помчался следом.
Они самые классные! — взахлеб рассказывал мальчуган. — Ловкие охотники, бесстрашные воины… Знаешь, когда в тысяча восемьсот сороковом году англичане объявили Новую Зеландию колонией, они выступили против…
Дик, — нахмурился Майлз, — надеюсь, тетя Салли не была у тебя на этот раз англичанами?
Да как тебе сказать… Кстати, Карен: костюм мне прислала Линда, — ловко сменил тему Дик. — Она, слава Богу, отлично знает, что мне понравится!
Карен и Майлз снова обменялись удрученными взглядами: до чего смышлен и проницателен был этот восьмилетний паренек! Дик упорно называл мать Линдой и, судя по манере отзываться о ней, воспринимал как взбалмошную старшую сестрицу, если не сверстницу…
Старинный особняк возвышался на холме, откуда открывался замечательный вид на окрестности. Возвели его примерно в то же время, когда маори изгонялись с исконных земель. Просторный дом с множеством пристроек венчала высокая крыша с приземистыми трубами, из которых живописно курился дымок.
Салли Диксон, незамужняя сестра отца Майлза, дожидалась гостей на веранде. Она родилась и выросла в усадьбе. На протяжении многих лет она занимала пост директрисы престижной закрытой школы для девочек. Уйдя на пенсию, весь неистраченный педагогический пыл обратила на Дика. Именно ей мальчуган был обязан столь высоким уровнем интеллекта, хотя сосуществовали эти двое в состоянии вооруженного перемирия.
Сам Майлз об этом не заговаривал. Однако по отдельным замечаниям Салли Карен вскорости поняла: в вопросе опеки над сыном Линда проявила несвойственное ей великодушие по очевидной причине — сама она с Диком просто-напросто не справлялась бы.
Так что, вопреки традиции, несовершеннолетний ребенок проживал с отцом, а каникулы проводил с матерью — к вящему удовольствию всех заинтересованных лиц. Пусть Салли Диксон и испытывала порой вполне объяснимое желание придушить внучатого племянника собственными руками.
Карен, милая, как славно, что вы приехали! — Салли спустилась по ступенькам навстречу гостье и тепло обняла ее.
Ее темные с рыжиной, как у Майлза, волосы посеребрила седина, однако глаза на изборожденном морщинами лице сверкали на удивление молодо, а осанка наводила на мысль о характере властном и несгибаемом.
Карен понятия не имела, что Салли думает насчет их отношений с Майлзом, поскольку та никогда не комментировала происходящее. Однако старушка неизменно встречала гостью с распростертыми объятиями.
Ну и жара! — пожаловалась Салли. — Ладно, ланч уже готов. Дик, в таком виде ты за стол не сядешь, так и знай. И будь любезен, освободи несчастного пса от этого кошмара! Дик тут же насупился, приготовившись к долгой и яростной полемике, но Майлз предостерегающе опустил ладонь на плечо сына.
Знаешь что, давай-ка пойдем, умоемся. А тебе тем временем расскажу, например, как Маори разговаривали с дикими животными.
Ух, ты! — оживился Дик. И отец с сыном ушли рука об руку. Салли предложила гостье предобеденный бокал хереса.
О нет, спасибо. У вас не найдется чего-нибудь прохладительного?
Конечно, дорогая. Вы присаживайтесь, а принесу минеральной воды.
Стол был накрыт на веранде. На прихотливо вышитой скатерти разместились салфетки в серебряных кольцах, копченый язык, картофельный салат, хрустящие хлебцы, зелень и мясной пирог домашнего приготовления. Карен с благодарностью приняла из рук хозяйки запотевший хрустальный бокал.
Что, Дик, остается в полном вашем распоряжении? — пошутила она.
Упаси Господи! Нет, завтра я отвезу его к Линде. Две недели для нее предел, а потом мальчик вернется сюда и примется озорничать с удвоенным энтузиазмом: ведь до приезда отца останется еще дней шесть.
