К превеликому изумлению девушки, он рассмеялся — искренне, от души! Озорно сверкнули зубы, в уголках рта пролегли глубокие складки.
Сердце Дженнифер дрогнуло и стремительно заколотилось: она вспомнила, как губы эти припадают к ее губам, ласкают шею, находят плавный изгиб груди, смыкаются на напрягшемся соске, дарят наслаждение такое острое, что оно граничит с болью… Будят неуемную жажду…
Должно быть, она чуть слышно застонала, потому что Дон резко обернулся. И в следующее мгновение Дженнифер жарко вспыхнула до корней волос.
— Эротические фантазии? — полюбопытствовал он.
Зная, что отнекиваться бесполезно, Дженнифер предпочла солгать:
— Несмотря на головную боль, я жалею, что не осталась с Эдвардом.
Она отчаянно надеялась, что Дон ей поверит. Лицо гостя посуровело: неужто и впрямь купился? Но с какой стати ему злиться? Ведь она ему — чужая…
— Если при одной мысли о Бэллами вы преображаетесь словно по волшебству, чувства ваши куда более пылкие, чем мне представлялось, — протянул он. — Отродясь не видел у женщин такого взгляда — жадного и тоскующего одновременно…
Дженнифер до боли прикусила нижнюю губу. Солоноватый вкус крови слегка отрезвил ее. Она встала с дивана и на негнущихся ногах подошла к окну. Стекло затянула серая пелена тумана: за этой влажной, вязкой завесой взгляд не различал ровным счетом ничего.
— Уже поздно, — с намеком произнесла она. — И боюсь, что погода не улучшается.
— Увы, — согласился Дон, подходя к ней.
— Вам не кажется, что разумнее было бы… — неловко начала Дженнифер.
— Вы абсолютно правы, — вкрадчиво произнес он. — Зачем рисковать? Куда разумнее остаться здесь.
— Н-нет, вы не поняли, — испугалась Дженнифер. — Я не могу вас оставить на ночь. Здесь только одна спальня.
— Диван в гостиной меня вполне устроит.
— Нет, только не это! — в панике воскликнула девушка, забывая о приличиях.
Брови Дона взлетели вверх.
— Ах вот как! Если вы готовы разделить со мною собственное ложе, я охотно поработаю заместителем Бэллами.
— Я вовсе не это имела в виду!
— Жалость какая. А мне вот показалось… — комично вздохнул он. И покорно согласился: — Ну что ж, диван так диван.
— Но у вас с собой ни пижамы, ни зубной щетки! — В отчаянии Дженнифер готова была ухватиться за соломинку. — И наверняка до вашего отеля рукой подать!
— Пижаму и щетку я захватил, — невозмутимо заверил Дон. — А вот номера в отеле у меня как раз и нет. Видите ли, в мои планы не входило ночевать в городе. Я собирался доехать до Торнтона.
— Торнтон… — еле слышно вздохнула она.
В услужливом воображении тут же воскресли яркие, мучительно-памятные картины. Городок, с его узкими улочками и деревянно-кирпичными домиками, где время словно застыло… И сам остров, в длину не более мили, в ширину — и того меньше… С большой землей его соединяла дамба, проходимая только при отливе… И великолепная старинная усадьба с видом на город…
— Это в Бристольском заливе. Вы там случайно не бывали? — спросил Дон.
Дженнифер решительно отогнала от себя манящие образы и отрицательно покачала головой.
— Когда-то этот приморский городок процветал, а сейчас этакое сонное царство с населением в несколько тысяч. Мой отец жил у самого берега на небольшом островке.
Жил? Мэтью Брустер некогда уверял ее, что никогда не покинет родной дом по доброй воле. Неужто старик совсем расхворался и ему потребовалась перемена климата? Дон сощурился, и девушка едва не задала вопрос вслух. Но вовремя сдержалась. С усилием взяв себя в руки, она вернулась к насущной теме.
— Отыскать отель труда не составит. Тут поблизости их несколько.
— Верю, что так, — охотно согласился Дон. — Но, принимая во внимание обстоятельства, я предпочел бы остаться здесь.
— Нет… Пожалуйста… — взмолилась Дженнифер, отбросив всякое притворство.
— А чего вы боитесь? Думаете, в темноте я собьюсь с пути и ненароком забреду в вашу спальню?
Ничуть не бывало. Дон сам признался, что женат, а Дженнифер почему-то верила, что он не из тех мужчин, которые станут крутить интрижки на стороне. А гость тем временем клятвенно заверил:
— Если дело только в этом, обещаю, что с дивана не стронусь.
— Проблема в другом.
— Вы опасаетесь, что одержимая любовной тоской по Эдварду сами заблудитесь в темноте и заглянете ко мне?
— Ничего подобного!
— Так почему бы мне не остаться до утра?
Пусть уходит немедленно! Ни на минуту не задерживаясь! Пусть навсегда скроется из ее жизни! Мысль о том, что Дон проведет ночь под одной крышей с нею, казалась невыносимой.
— Эдвард взбесится, если узнает, — глухо отозвалась она.
— Значит, мы ему не скажем. А теперь, если вы отыщите лишнее одеяло и подушку, я схожу вниз за вещами.
Надев пиджак, Дон спустился к машине, оставив дверь приоткрытой. Ощущая себя беспомощной и несчастной, Дженнифер словно приросла к месту, завороженно наблюдая, как язычки тумана просачиваются в комнату сквозь щель и тают в теплом воздухе подобно призракам.
Еще мгновение — и она услышала, как хлопнула крышка багажника. Только тогда, словно сознание вдруг включилось в работу, Дженнифер метнулась к двери и с силой ее захлопнула. Если вести машину невозможно, значит, дойдет до ближайшего отеля пешком!
3
Но не успела Дженнифер мысленно проговорить эту фразу, как в замке повернулся ключ и дверь снова распахнулась. Поздно! — в отчаянии подумала девушка. Надо было задвинуть щеколду или набросить цепочку!
Закрыв за собою дверь, Дон бросил саквояж у дивана и укоризненно покачал головой.
— Какая вы злая! Хорошо, что ключ лежал у меня в кармане.
— Это случай или предвидение? — горько осведомилась она.
— Я стараюсь не слишком полагаться на судьбу.
Значит, отперев дверь по приезде, Дон нарочно прибрал к рукам ее ключи. А у нее в мыслях царил такой хаос, что про законную собственность Дженнифер и не вспомнила!
— Оно и к лучшему, как видите. Снаружи — сплошное белое месиво. Не то что до ближайшего отеля — до тротуара не дойдешь, заблудишься! — Дон решительно шагнул к хозяйке. — Не думаете, что с вас причитается извинение?
— Не думаю, — с напускной храбростью ответила она. И, не желая уступать позиций, добавила: — Во-первых, я вас в гости не приглашала; во-вторых, сразу сказала, что вам лучше уйти.
— Боюсь, вам придется посчитаться и с моими желаниями тоже. — Голос его звучал тихо, однако было ясно: несмотря на внешне спокойный вид, он кипит от ярости.
