Глава 3
Боль которую он испытывал, была невыносимой. Он был убит десятками ужасных способов одновременно, каждый из которых обрекал его на такие пытки, что он жаждал объятий забвения как долгожданную любовницу.
Но агония его смерти даже и не могла сравниться с тем, что за этим могло последовать. Он ждал этого, он готовился.
У него не было ни тела, ни чего-либо вообще. Даже "дух" не являлся подходящим определением для того, что от него осталось. Он знал, что существует только с молчаливого прихоти другого, и понял, что боль которую он постоянно испытывал, была единственным наказанием для него. Он потерпел неудачу, он предал всех и это был его главный грех.
Его тюрьмой было небытие без конца и края. Он ничего не слышал, ничего не видел, не чувствовал ничего кроме боли. Как долго это продолжалось — дни, недели, месяцы годы, века… или всего несколько ужасных минут? И если действительно последнее предположение было верно, то его пытки были поистине чудовищны.
Затем, без предупреждения, его агония прекратилась. Если бы у него был рот, он бы кричал от радости. Никогда он не был так благодарен.
Но затем он испугался, вдруг эта передышка была дана ему только, чтобы понять, какие ужасные страдания уготованы ему.
"Я выбрал, как ты искупишь себя".
Голос бога наполнил его надеждой и страхом. Он хотел кланяться, пасть в ниц перед великим, но у него не было тела… или чего-нибудь ещё, если на то пошло.
"Я решил, что есть место для тебя. Я заглянул в темноту внутри тебя и нашёл то, что мне когда-то понравилось. Я сделаю это основой того, чем ты должен стать и тем самым сделаю тебя гораздо больше, чем слугой, больше чем ты был".
Его благодарность за этот величайший из подарков не имела границ, но опять же он никак не могу выказать её.
"Ты будешь изменён, но изменён так чтобы другие видели славу, которой Я наделяю и наказываю тебя, Я возвращаю то, с помощью чего они вспомнят вас лучше всего"…
Треск энергий потряс его. Крошечные пятнышки материи начали собираться вместе, конденсируясь в центре бури, создавая новое вещество. Многие были частицами него самого, они были отобраны богом в момент его смерти, так же как и его душа.
Медленно, вокруг него сформировались очертания тела. Он не мог ни двигаться, ни дышать. Тьма накрыла его, и он понял, темнота была на самом деле осознанием того, что зрение возвращается к нему.
И как только он начал видеть, он отметил, что его нынешние ноги и руки отличаются от тех, что были раньше. Ноги согнуты назад в коленях и заканчивались копытами. Так же как и ноги, руки — покрывал густой мех, а длинные пальцы заканчивались когтями. Его лицо тоже изменило форму, он почувствовал, как из его лба выросли два изогнутых рога. Ничего не напоминало больше в нём о его предыдущем воплощении. Он удивился, как же его смогут узнать другие.
Тогда, без колебаний, он протянул руку и коснулся своих искусственных глаз… он знал что, они были теми же, но что-то изменилось. С каждой секундой он ощущал, как врождённая сила в них росла, становилась мощнее, точнее. Теперь он мог разобрать мельчайшие нити магической энергии и мог воссоздать их, он видел, как невидимая рука Бога воссоздавала его тело, чтобы сделать его более величественным, чем он, когда то был.
Он наблюдал за работой своего бога, по-прежнему, удивляясь и восхищаясь ею, за тем как становился первым из нового вида слуг, тем, в создании которого принимал участие сам господин.
Он смотрел своими искусственными глазами из чёрного кристалла, через центр которых протекали рубиновые жилки.
Вот он знак, по которому все знали его, знак, увидав который, они вспомнят его имя и познают новый страх.
Лорд Кур'талос Гребень Ворона стоял перед высоким, каменным креслом, за которым он обычно вершил правосудие и участвовал в собраниях командиров.
Он был довольно высок, имел длинное узкое лицо, чем-то сродни чёрной птице, имя которой носил, даже его нос в свою очередь был похож на вороний клюв.
Даже его борода эспаньолка и строгий взгляд имели в себе некую силу и мудрость. Он носил серо-зелёные доспехи своих войск, развивающийся красный плащ, как символ высокого ранга и могучий шлем с красным гребнем, стилизованный под голову ворона.
За креслом висели спаренные знамёна его дома, флаги были ярко фиолетового цвета с чёрным силуэтом птицы посередине. Знамя дома Гребня Ворона давно стало символом защитников ночных эльфов. В зале присутствовало множество разодетых и напыщенных дворян.
Но Лорд Гребень Ворона никогда не тратил время на подобное бахвальство, и как Малфурион слышал, сейчас его волновал только вопрос о том в каком направлении стоит начать атаку.
"Ясно", подчеркнул бородатый ночной эльф. "Точка сосредоточения должна быть в Зин-Азшари! Именно там появилась это мерзость, и именно там мы должны нанести свой удар!"
Послышались голоса одобрения, собравшихся здесь ночных эльфов. "Отрезать врага от наиболее значимой точки. Без Зин-Азшари и подкреплений от туда, оставшиеся демоны, безусловно, будут обречены на поражение".
Гребень Ворона наклонился к присутствующим. "Но нашим врагом будут не только монстры из преисподней, с которыми мы уже столкнулись! В Зин-Азшари нас ждёт наиболее опасный и двуличный враг — наш собственный вид!"
"Смерть Высокорождённым" выкрикнул кто-то.
"Да! Высокорождённые! Именно они во главе с советником королевы, Лордом Ксавиусом, принесли эти беды нам. Именно с ними теперь должны столкнуться с нашими мечами и копьями. Они должны заплатить за свои преступления". Лицо дворянина стало более мрачным. "И именно они удерживают нашу дорогую Азшару в заключении!"
Теперь весь зал разразился в гневном шуме. Кто-то воскликнул: "Будь благословенна наша Азшара, светлейшая из светлых".
Кто-то рядом с Малфурионом пробормотал: "Они слепо в это верят даже сейчас".
Он обернулся и увидел рыжего мага Ронина. Хотя странная фигура мага была на целый фут ниже него, но зато более широка в плечах. Он выглядел больше как боец нежели, как искусный чародей, коим являлся. Единственный человек среди них, единственный человек в этом мире, насколько Малфурион знал. Надменные ночные эльфы, предвзятые к другим расам, относились к нему с уважением из-за его власти, но мало кто стал бы приглашать его в свой дом.
Ещё меньше шансов на подобное приглашение имела большая грубая фигура рядом с ним, он также высок, как и Малфурион, но с телосложением, напоминавшим медведя. За его спиной весел огромный, боевой топор с двумя лезвиями, который был сделан из дерева, но блестел и был прочен как сталь.
"Те, кто не видят истину в битве, имеют больше шансов проиграть" буркнул, клыкастый воин с зелёной кожей, его философское замечание сильно контрастировало с его диким видом.
Броксигар или Брокс, как он предпочитал себя называть, покачал головой, глядя на непоколебимую веру ночных эльфов в свою королеву. Ронин цинично ухмыльнулся, соглашаясь с орком. От чего Малфурион ощутил больший дискомфорт, смотря, как его раса показывает себя не в лучшем свете перед посторонними. Эти незнакомцы легко видели то, что Малфурион и только единицы из ночных эльфов знали- творящееся в Зин-Азшари происходило с молчаливого согласия королевы Азшары.
