Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
— Есть хочу! — вдруг захныкал Вовик. — Девчо-о-онки, дайте поесть!
— Там, на заднем сиденье, где-то щавель валяется! — сказала Каринка. — Можешь съесть его. Только мне оставь!
— Уже не валяется! — быстро сообщила я, на всякий случай отступив назад. И вовремя, потому что сердитый взгляд подруги не предвещал ничего хорошего.
— Почему не валяется? — строго спросила Каринка.
— Я его съела.
— Съела? Все-все-все? Тайком? И нам ничего не оставила? — Каринка смотрела на меня так, словно это я только что обогнала ее.
— Почему же… Там еще кофе есть… В пакетиках… — залепетала я, прячась за ствол сосны.
— А кофе можно есть прямо так? Из пакетиков? — поинтересовался ребенок. — Или его обязательно водой разводить надо?
— Можно прямо так, — сказала Каринка. Не глядя на меня, она развернулась и почти бегом направилась к машине, буркнув напоследок: — Предательница!
— Карин, ну прости! — бросилась я следом за ней. — Я не нарочно! Сама не знаю, что на меня нашло! Я такая голодная была, что ничего не соображала!
Не отвечая и не оборачиваясь, Каринка принялась что-то делать с верхним багажником. В результате мой баул, освобожденный от пут, тяжело плюхнулся на землю.
— Эй! Ты что? Ты что делаешь?! — всполошилась я, бросаясь к рюкзаку.
Ответом мне был звуки захлопнувшейся двери и взревевшего мотора. Когда до меня дошел смысл произошедшего, было уже поздно. Машина сорвалась с места и умчалась, обдав меня клубами выхлопов и пыли. Все еще не веря, я стояла и смотрела ей вслед. Меня что, кинули?! Второй раз за день? Ну, это уж слишком!
Я пнула рюкзак ногой, а потом бросилась на траву и разревелась.
23.00
Как всегда, когда плачешь об одном, вспоминается другое, потом третье — и в результате рыдать можно бесконечно, по крайней мере, пока в организме не исчерпаются запасы влаги.
Первым делом я, конечно же, вспомнила о Петюне. Гад, гад, гад! Это из-за него я оказалась одна «в темно-синем лесу, где трепещут осины…».
Потом мысли мои перескочили на несправедливую двойку по географии. Гадская училка! Как она сме-е-ла… Из-за нее мне родители отключат Интерне-е-ет…
Подумав о школе, я тут же вспомнила, как в первом классе Сережка Жуков украл у меня из рюкзака заводную мышку и пугал ею на уроках девчонок, а Анна Васильевна конфисковала игрушку, и я ее больше не видела. А ведь это был бабушкин подарок на день рождения! Я так по ней скучала! И сейчас скучаю. Моя мы-ы-шка…
Следующий приступ рева вызвали мысли о Каринке, оказавшейся такой безжалостной. Она сама — предательница! Бросить меня одну посреди дороги из Москвы в Петербург, голодную — нет, об этом лучше не надо, — беспомощную, с огромным неподъемным рюкзаком, на ночь глядя! И все из-за чего? Из-за пучка щавеля и красной «Феррари», оказавшейся быстрее Евгеновой «шестерки»!
Тут мне в голову пришла крамольная мысль: а может, не только все парни гады? Может, и среди девчонок попадаются не самые лучшие экземпляры? Одни бросают парней, другие — подруг, третьи, вроде меня, уводят у них из-под носа последний листочек ща-а-авеля…
Если вокруг и бродили дикие звери, можно было не бояться — мой отчаянный рев наверняка распугал их всех.
Когда я открыла опухшие глаза, небо потемнело, стало прохладнее. Но, как всегда после плача, градус эмоций, наоборот, пошел вверх. Жажда деятельности сменила недавнюю апатию, и я была готова продолжить Путешествие, невзирая на приключившиеся со мной беды. Надо как-то выбираться отсюда, и побыстрее!
Однако, когда я накинула на плечи лямки рюкзака, оптимизма у меня значительно поубавилось. Мне едва удалось сдвинуть эту гору с места, не говоря уже о том, чтобы приподнять. Но слез уже не осталось, реветь я больше не собиралась, поэтому с несвойственной для самой себя решимостью я открыла рюкзак с намерением вытащить оттуда ровно столько, сколько смогу унести. Только самое необходимое! Это оказались: паспорт, деньги, маникюрный набор, темные очки, косметичка (здорово я Каринку надула, ха-ха!), пачка носовых платков, зубная щетка и розовое бикини — все, что влезло в карманы моей джинсовой рубашки. Немного подумав, я натянула на шорты новенькие, купленные специально для поездки серые вельветовые обтягивающие джинсы, а под рубашку поверх топа надела бордовый меланжевый вязаный джемпер — как раз то, что требуется прохладным вечером. Еще немного поразмышляв, я вытащила парочку узконосых босоножек — не пропадать же добру! — и, связав их ремешками, перекинула через плечо. Когда я начала затягивать рюкзак, под руку попался сложенный конвертиком полиэтиленовый плащ. Эту штуку мама навязала мне вопреки моей воле. «В дождь можно спрятаться в музее или в кафе!» — объясняла я ей, но она, бывалая походница, не слушала, и теперь плащ оказался среди немногих нужных вещей. Надо же, какими проницательными бывают иногда предки!
На этом сборы закончились. Налегая на рюкзак, как на ком снега, я перекатила его в ближайшие кусты: «Пусть полежит, пока не вернусь, или даже навсегда останется там!» — решила я с воодушевлением, представляя, как вместо утерянных надоевших вещей покупаю совершенно новые. Вот было бы клево! Можно хоть каждый год собирать такой рюкзачок и оставлять в лесу — если бы позволяли финансы, конечно.
Обо всем этом я размышляла, идя по дороге, поэтому не придала значения раскатам грома и не сразу заметила поднимавшиеся из-за леса клубы черного дыма. Вначале мне показалось — собирается гроза, и лишь приглядевшись повнимательнее, я обнаружила, что это не тучи, а самый настоящий дым, как при пожаре. Я еще ни разу в жизни не видела настоящего пожара, но по телевизору и в кино чего только не насмотришься! Дым был как раз в той стороне, куда уехала Каринка, и, терзаемая дурными предчувствиями, я прибавила шагу. За поворотом резко посветлело — зарево освещало дорогу, и я побежала, а потом услышала собачий вой, и мне стало страшно, как никогда в жизни.
Еще поворот — и под ноги мне бросилась знакомая собака. Черно-желтый пес дрожал, скулил и терся о мои ноги, а потом поймал за полу рубашки и потащил за собой — словно я была единственным живым существом, способным ему помочь. Босоножки болтались на плече и мешали бежать; лишь секунду поколебавшись, я скинула их на дорогу.
Картина, открывшаяся моим глазам, была ужасна. В канаве, уткнувшись капотом в толстый сосновый ствол, догорала красная «Феррари». «Значит, мы их все-таки догнали», — мелькнула неуместная мысль, и тут же сердце сжалось от боли: вряд ли кто-то уцелел в покореженной машине. В первый момент мне показалось, что вокруг никого нет, однако, оглядевшись, я увидела возле кустов какие-то фигуры. Одна была распростерта на земле; в другой, копошившейся рядом, я узнала Каринку. Собака с лаем бросилась вперед, я — за ней. В три скачка добежав до людей, пес, поскуливая, улегся рядом с ними. И я поняла, что этот человек — хозяин собаки, тот самый бородатый парень, которого мы видели сначала на дороге, а потом в «Феррари». Он лежал на спине, раскинув руки, спутанные волосы закрывали лицо.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
