Книга Пока ангелы спят - Анна и Сергей Литвиновы

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94

Болталась под ветром занавеска открытого окна на третьем этаже. Солнце равнодушно жарило сверху, солнечный зайчик от немытого стекла скакал по стенам. Из-за этого двор выглядел еще бесприютней. Ни единого человека, ни одного звука.

Я достал из кармана письмо и сверился с адресом. Нет, никакой ошибки. Большая Дмитровка, восемь, пятый подъезд… Спросить, где это, решительно не у кого. Ближе всего к подворотне оказался подъезд номер три… Я прошел дальше. Рядом почему-то подъезд, помеченный цифрой «шесть»… Из парадного вышмыгнула кошка и ракетой унеслась вдоль стены… Я подошел к следующему подъезду. Номер два… Где же, черт возьми, мой – пятый? Я остановился, огляделся. По-прежнему во дворе было так тихо, как никогда, даже зимой, не бывает ни на природе, ни в городе – только в брошенном доме, оставленном жителями перед приходом неприятельского войска… Странный холодок пробежал по моей спине, пошевелил волосы на затылке. Я не выдержал напряжения, быстрыми шагами вышел к центру двора и посмотрел сквозь подворотню назад, на улицу. Там как ни в чем не бывало проезжали сверкающие лимузины, проходили мимо амбразуры подворотни беззаботные люди.

Я огляделся по сторонам. Безлюдье двора все еще выглядело пугающим. Где-то в доме с лесопильным звуком вдруг заработала циклевочная машина. Я дернулся и обернулся на звук. И тут на стене заметил большую надпись (странно, как я не увидел ее раньше?) белой краской или мелом: ПОДЪ. 5. Написано неровными, корявыми буквами. Я подивился способу сокращения: точка стояла не после буквы Д, а после твердого знака – будто бы кто-то захотел написать слово целиком, да бросил, или у него не выдержали нервы. Подъезд, подле которого располагалась надпись, выглядел таким же заброшенным, что и остальные. Одна створка двери отсутствовала, другая висела на единственной петле. На щербатых ступеньках валялось штукатурное крошево. Темнота и тишина подъезда словно притягивали меня. «Ах, вот вы где прячетесь», – сказал я вслух, подбадривая сам себя. Звук собственного голоса показался мне фальшивым. Я бодро направился к входу.

Странно, но даже тени мысли о том, что я стал жертвой чьего-то розыгрыша, у меня не возникло. Перед тем как войти, я на прощание оглянулся. Светило солнце, было тихо-тихо, и брошенный дом, казалось, усмехался всеми своими окнами. Я и представить себе не мог, что в самом центре Москвы увижу этакую разруху.

Я вошел в прохладный темный подъезд. Под ногами заскрипело: крошки кирпича, куски штукатурки… Сквозь не мытые вечность стекла парадного просачивался тусклый свет. Я сторожко прошел первый пролет. Перила висели, скособочась. На площадке первого этажа стояла стремянка. Она была вся заляпана молодой известкой. А единственная дверь, имевшаяся на лестничной клетке, выглядела неожиданно щегольски: железная, обитая дерматином, с «глазком». Рядом на стене помещалась кнопка звонка-домофона. Ни номера, ни названия учреждения я ни на двери, ни около не заметил, но само явление современной двери среди разрухи несказанно ободрило меня. Значит, подумал я, ничего страшного. Просто старый дом сдают мелким фирмам по частям – а те сами потихоньку наводят в нем порядок.

Я взбежал по мощной парадной лестнице на второй этаж. Площадка второго этажа пребывала в запустении. Сквозь разбитые двери и справа, и слева виднелись две квартиры. Полы устелены мусором. В квартире направо валяется в неудобной позе кукла без одной ноги.

Я махнул еще на два пролета вверх. Ноги сами заставляли меня прыгать через две ступеньки. Я слегка запыхался. На лестничной клетке третьего этажа снова остановился. Здесь также помещались две квартиры, и обе они тоже оказались заброшенными. Правда, по полу, некогда устланному щегольской плиткой (теперь изрядно побитой), тянулись направо и налево электрические провода. Из левой квартиры я вдруг услышал человеческие голоса. Я замер. Говорили на каком-то гортанном наречии. Язык мне был незнаком. Что-то восточное: турки, азербайджанцы, дагестанцы? А может быть, персы, иудеи, древние ассирийцы?

Дурачок, сказал я сам себе, какие там ассирийцы, просто современные гастарбайтеры осваивают российский рынок. Я подстегнул сам себя и единым духом взмыл на следующий этаж. Остановился на площадке. Огляделся. Квартира направо распахнута и разрушена. Зато помещение слева отделялось от заброшенного подъезда мощной, особо щегольски выглядевшей на фоне разрухи дверью. «Глазка» в двери не видно, зато над нею, в углу под потолком, я заметил миниатюрную видеокамеру наружного наблюдения. Рядом с косяком размещался звонок-домофон. Никакого названия ни на двери, ни рядом с нею. Но отчего-то мне показалось, что я попал по адресу.

Я вспомнил урок, преподанный мне в числе многих других старшими товарищами по фирме: никогда не входи в официальное место, запыхавшись. Я стал отдышиваться. Поправил прическу, осмотрел туфли (они, кажется, от мусора в подъезде не пострадали). Когда дыхание выровнялось, я решительно нажал кнопку звонка.

Через секунду мягкий и глубокий мужской баритон спросил меня через интерком:

– Кто здесь?

– Данилов, – ответил я.

– Кто-кто? – удивленно переспросил интерком.

– Данилов. Вы посылали мне письмо. Это издательство?

– Да-да, конечно! – как мне показалось, с фальшиво-радостным узнаванием произнес голос. – Заходите!

Дверь щелкнула и сама собой отворилась. Я осторожно вошел. В прихожей никого, однако ее убранство разительно контрастировало с разрухой, царящей в подъезде. Стены свежевыбелены в стиле европейского офиса. С потолка лился свет точечных светильников. Стоял диванчик черной псевдокожи. В углу размещался громадный копировальный аппарат. Рядом с дверью конторка, за которой, видимо, должен сидеть охранник, – сейчас она, впрочем, пустовала.

Из прихожей в глубь квартиры вели две белые двери с золочеными ручками.

Одна из дверей распахнулась, и оттуда выглянул мужчина. Плечом он зажимал трубку радиотелефона. «Само собой разумеется…» – произнес он в аппарат бархатным голосом, а рукой сделал мне нетерпеливо-приглашающий жест. Я подошел к двери в кабинет – хозяин посторонился, пропуская меня.

Я вошел. Отчего-то казалось, что больше никого в квартире-офисе нет. Мужчина оказался за моей спиной, прикрыл за мной дверь и сказал в телефон: «Да, он у меня…» Я вздрогнул – на секунду показалось, что эти слова отчего-то имеют отношение ко мне. Я отогнал эту мысль, подумав: «Нервы, нервы…»

Человек нетерпеливо произнес: «Я мог бы заплатить ему вдвое больше…» – вышел из-за моей спины и сделал радушный жест: садитесь, мол.

Я мельком оглядел кабинет – он ничем не отличался от любого другого современного обиталища начальника средней руки. Те же больнично белые стены, навесной потолок с лампочками. В дальнем от меня углу – обширный письменный стол из черных панелей. За ним – кожаное кресло, на спинку которого накинут светлый пиджак. На столе – ноутбук, стопка бумаг, подарочный канцелярский набор. Два высоких окна тщательно завешены жалюзи. В центре комнаты – круглый стол для переговоров. Вокруг него типично черные офисные стулья и высокое щегольское кожаное кресло – вероятно, для хозяина.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94