Легкий человек Евгений Антонов, конечно, вел разговор за столом, но Инне не нравился ни его голос, ни взгляд. Рассказывая уморительные анекдоты, которые знал в несметном количестве, он бросал на Альберта неприязненные взгляды. Неужели заметил смятение жены при виде красивого мужчины? Ну… заметил, и что? А ничего… Пусть потерпит. Инна всегда спокойно терпела взгляды, которые он бросал на Кондрашову.
Альберт красиво смеялся над Женькиными байками, но и в его лице Инна видела некоторое беспокойство. А что, если оно появилось от того, что она ему тоже понравилась? Может же такое вдруг случиться? Нравилась-нравилась Ленка, а увидел Инну… и все… Нет… Не может такого быть… На Кондрашовой такой красивый золотой шарф, который она специально постоянно спускает с голых плеч. А что на Инне? Дашкино ожерелье… От стыда, что она надела глупейшее детское украшение, у нее огнем разгорелась шея. Инна поднесла руку к горлу, будто бы ненавязчивым изящным жестом. На самом деле ей хотелось прикрыть аляповатую розовую эмаль дешевенького дочкиного украшения.
Натужно улыбаясь, Инна перевела взгляд на Ленку. Та что-то говорила Альберту на ухо, почти прижимаясь к его щеке губами. Да они же спят вместе!!! Какой кошмар!!! Впрочем, ничего удивительного. С посторонним мужчиной Кондрашова не поехала бы с ночевкой в «Северную жемчужину».
Инна боролась с внезапно подступившей к горлу дурнотой, когда услышала над своим ухом голос мужа:
– Потанцуем? Сегодня все-таки наш день!
Она встала из-за стола и подала Евгению ледяную руку.
– Тебе холодно? – спросил он, обнимая ее за талию посреди ресторанного зала.
Инна отрицательно покачала головой и с пристрастием оглядела мужа. Да, время пошло Женьке на пользу. Он хорошо выглядит, но все равно не идет ни в какое сравнение с Ленкиным любовником. Да-да, надо называть вещи своими именами. Альберт – любовник Кондрашовой, а она, Инна, хочет, чтобы он стал ее мужчиной… Прости, прости, милый Женька… Такое с ней первый раз в жизни…
Глаза Инны наполнились слезами. Евгений понимающе хмыкнул и не без презрения спросил:
– Неужели так зацепил?
– О чем ты? – делано удивилась Инна.
– Об этом… Альберте… – ответил он и сквозь зубы добавил: – Будь он трижды неладен! Но разве я мог знать, что Лена приведет с собой именно этого…
Инна посчитала, что в данной ситуации благоразумнее промолчать, и промолчала, но Евгению это тоже не понравилось. Он слегка отодвинул жену от себя, чтобы видеть ее глаза, и, скривившись в злой усмешке, спросил:
– А тебе не кажется, что карамельные мужики вроде этого Альберта – такое же безобразие, как уродливые женщины?!
– Это ты от зависти, Женя, – ответила Инна и ужаснулась тому, что сказала. Надо было продолжать молчать.
– Инка! – тряхнул ее за плечи муж. – Очнись! Да на этого плейбоя женщины гроздьями вешаются, в подъезде наверняка караулят! Ты ему и на дух не нужна! У него не бывает простоев! Сегодня с ним дура Ленка, завтра – другая идиотка! Тебе ни за что не успеть проскочить в щель между ними!
Инна молча отвернулась от него. Что она могла сказать? Не объяснять же, что она всегда жила в тени Кондрашовой, что ей сразу же захотелось выйти замуж за него, как только они познакомились в автобусе, в котором Инна ехала одна, без Ленки. И не просто так выйти, лишь бы выйти! Она по-настоящему полюбила его! Женьке ли этого не знать! Но… Кто же виноват, что в жизни случаются новые встречи? Она же не знала, что по земле ходят ТАКИЕ мужчины!
Хотя Инна еще ничего преступного не сделала, все же хотела заранее попросить прощения у мужа. Тут в поле ее зрения попала танцующая рядом пара: Ленка и Альберт, и слова застряли в горле. Эти двое так неприлично обнимались на глазах у ресторанной публики, что Инна забыла о том, что намеревалась сделать. Сначала она, верная жена, никак не могла сообразить, что за странное жгучее чувство захлестнуло ее с головой. Потом поняла. Это была ревность, мучительная и испепеляющая.
– Инна! – опять тряхнул ее за плечи муж. – Ты ведешь себя неприлично!
Инна внутренне рассмеялась. Какие уж тут приличия, когда, похоже, вся жизнь летит к чертям собачьим! Она закусила губу, чтобы не наговорить Евгению злых несправедливых слов, которых он явно не заслуживает. Она опять хотела сказать ему «прости», но музыка наконец кончилась, и мужчины повели своих дам к столику. Инна метнулась к Ленке, цепко схватила ее за локоть и дрожащим голосом предложила:
– Пойдем-ка попудрим носики…
Кондрашова удивленно вскинула брови, но все же пошла к выходу из зала вслед за Инной, бросив Альберту растерянное:
– Мы… минут на десять… не больше…
В дамской комнате Инна, схватившись рукой за чудесный золотой шарф подруги, оттащила ее к окну и сказала:
– Отдай его мне, Ленка… Пожалуйста…
– Отдам, конечно, только он же тебе не подходит… – пожала плечами Кондрашова.
– Почему ты так решила? – удивилась Инна. – Думаешь, что все в этой жизни только для тебя одной?
– Инка, да ты с ума сошла! К покрою твоего нового платья палантин совершенно не подходит. Я уж не говорю о цвете.
– При чем тут палантин? – возмутилась Инна. – Я об Альберте…
– Об Альберте?!!
– Да, Ленка!!! Об Альберте!!! Я никогда ничего подобного у тебя не просила… Даже тогда, когда ты целовалась в школе с Вадиком Крюковым, который мне очень нравился, но сейчас… Ленка, умоляю!
– Погоди… – Лена непонимающе помотала головой. – Ты что, серьезно?
– Неужели ты не видишь, как серьезно…
У Инны задрожали губы, а с Лениных плеч упал на пол золотой палантин.
– Инка! – вскрикнула она. – Да ты что?!! А как же Антонов?!!
– Не знаю… Вернее… Ленка! Он же всю жизнь сох по тебе! И мы все об этом знаем…
– Ты… преувеличиваешь, Инна…
– Нет. Если бы ты хоть раз посмотрела на моего мужа теплым взглядом, он бросил бы меня… бросил… Со слезами, с соплями, с посыпанием головы пеплом и раздиранием на груди рубахи, но бросил бы! И не смей говорить, что ты никогда даже не догадывалась об этом!!!
Лена промолчала, а Инна продолжила:
– Возьми его себе, Ленка!
– Это ты про Евгения?
– Это я про Евгения!
– А ты уверена, что он этого захочет?
– Конечно, уверена! Да и ты тоже… совершенно точно это знаешь…
Инна отошла от подруги, открыла кран, подставила под него горсточкой ладонь и жадно глотнула воду пересохшим от волнения ртом. Лена подняла с пола золотистую ткань, зачем-то посмотрела сквозь шарф на причудливый светильник и наконец сказала:
– Честно говоря, Инка, мне никто не нужен… ни твой Женька, ни… В общем, Альберт… он сам ко мне прицепился. Если бы не ваша с Антоновым годовщина, куда мне было велено явиться с сопровождением, я вообще послала бы его подальше.
