– Все, я пошла! – резко встала Яна, но Никита перехватил ее руку и снова усадил за стол.
– Прости. Давай, я тебе помогу.
– Интересно, чем? Умрешь по-настоящему? – съязвила она.
– Знаешь, а ведь именно это я и могу сделать в ближайшее время, – ответил Никита, улыбаясь.
– Не поняла. Объясни!
– Сейчас. Только сначала впущу свет и воздух в этот склеп, – выдохнул Никита. Встал, подошел к одному из окон и сорвал с него черный атлас драпировки.
Солнечный свет заиграл в его волосах. Никита открыл форточку, и в комнату ворвалась струя свежего воздуха.
– Фу! Словно и правда из могилы вышел! Ну и стресс ты мне устроила, Яна Карловна Цветкова! Со мной вышла неприятная история.
– Может, уже хватит?
– Да я не об этом, – махнул Никита рукой в сторону траурных венков. – В общем, за мной несколько месяцев по пятам бегала одна девчушка. Ну, знаешь… пасла меня при выезде из коттеджного поселка, тащилась за мной на своей машине, ждала у здания радиоцентра, когда я вел передачу в радиоэфире, прорывалась за мной в ночной клуб. Ну и так далее.
– Зачем? – спросила Яна.
– Вот и я ее тоже спрашивал – зачем? Но она только смущенно улыбалась и убегала. Очень странная девица.
– И ты никому о ней не сказал?
– А что я мог сказать? У меня периодически появляются какие-то ненормальные поклонницы. Эта девчонка не угрожала мне, ничем не нарушала мой покой. Кому я должен был что-то сказать? Милиции? Мол, помогите, меня, здорового мужика, преследует молоденькая девушка, и я ее боюсь?
– Но такое навязчивое преследование раздражает, наверное, – возразила Яна и кивнула ему на холодец, чтобы Никита положил ей на тарелку порцию.
– Да я уже и привык к ней. И потом, повторяю, никаких угроз с ее стороны не исходило, – ответил Никита и выполнил безмолвную просьбу Яны, шлепнув в ее пустую тарелку кусок дрожащей массы.
– И что дальше? – спросила, принявшись смачно жевать, она.
– Дальше… Приходит как-то ко мне следователь с классическим строго-непроницаемым выражением лица и прямо так с порога спрашивает: «Знали ли вы Быкову Надежду Петровну восемьдесят седьмого года рождения?» Я честно отвечаю, что нет. Тогда он мне показывает фотографию, и я узнаю ту девушку. Прикинь, я ведь имени ее не знал и следователю правду сказал!
– И что? – спросила Яна, уплетая холодец, явно приготовленный без души, не по-домашнему.
– Выяснилось, что Быкова Надежда Петровна, девятнадцати лет от роду, сиганула с балкона, черт знает с какого этажа, и разбилась вдребезги, то есть насмерть.
– А ты при чем? – не поняла Яна.
– Я этот же вопрос следователю задал, мол, хоть мне ее и жалко, но с собой я никакой связи не нахожу. На что тот ответил: вся комната девчонки обклеена моими фотографиями, и она оставила предсмертную записку, из которой явствует – в ее смерти виноват я.
– Прямо как в кино!
– Ага, только это наяву. Мол, я задурил ей голову, соблазнил ее, обещав жениться, и потом беременную бросил.
– А это неправда?
– Зуб даю! Рассказал тебе всю правду, как своему адвокату, – приложил руку к сердцу Никита.
– То есть Асе?
– Ей самой.
– Ну тогда твою невиновность легко будет доказать. Кстати, она мне сказала, что история неприятная, но дело не сложное, – успокоила его Яна.
– Я тоже на это надеюсь… Надя на самом деле оказалась беременной на каком-то маленьком сроке. У меня взяли какие-то анализы и теперь исследуют, мой у нее ребенок или нет.
– Вот! Докажут, что не твой. Значит, она лжет, а следовательно, и все в записке может быть ложью, – сказала Яна, доедая холодец и косясь на салат с ветчиной.
– Не все так просто. Где доказательства, что я с ней не спал? Может, девчонка вступала в интимную связь с несколькими партнерами и просто ошиблась, от кого забеременела? И потом, видишь ли, предсмертным запискам склонны верить, все-таки человек не шутит, и дальнейший его фатальный поступок это подтверждает.
– Да она просто психопатка!
– Надя не состояла на учете, – ответил Никита, – и доказать теперь, что она была психически больной, фактически невозможно.
– Хорошо же ты влип, – уважительно протянула Яна.
– А еще мне прислали две угрозы по электронной почте: что я отвечу за смерть девушки и что мне не жить, – сказал Никита, отрешенно глядя в окно.
– Да ты что! В милицию сообщил?
– Сообщил. А что толку? Мало ли какой идиот это написал. Пока реальной угрозы нет, никто и не пошевелится.
– А откуда пришли угрозы, нельзя выяснить? – оживилась Яна, садясь на своего любимого конька.
Это была какая-то странная ситуация: когда она сидела вместе с незнакомым мужчиной за большим пустым столом в окружении траурных венков, посвященных этому же мужчине, и справляла по нему же поминки.
– Я сам выяснил. Интернет-кафе на окраине, в районе метро «Алтуфьево».
– Оба раза оттуда?
– Оба.
– А где жила Надя? – спросила Яна.
– На юго-западе Москвы.
– Может, ее парень?
– У нее не было парня.
– Ага! Беременная она была, а парня не было? – удивилась Яна.
– Так сказал следователь. Я, если честно, думаю, что он предвзято ко мне относится, считая главным подозреваемым. Мол, артистам все сходит с рук.
– А сам пытался еще что-нибудь выяснить?
– Мне это даже в голову не приходило. Чего ради? Я ничего криминального не делал. Не моя обязанность расследовать, что подвигло Надежду на суицид и написать записку.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! Я бы на твоем месте пошевелилась, раз меня обвиняют в подстрекательстве к убийству.
– И что я должен делать? – удивился теперь Никита.
– Хоть что-нибудь! Как можно больше узнать о жизни девушки, например.
– Ты так уверенно говоришь…
– Я не раз занималась подобными делами, – похвасталась Яна.
– Впервые вижу такую, которая занимается несколькими странными делами одновременно.
– Я вообще единственная! – тряхнула волосами Яна.
– Ага, Яна Цветкова, я запомнил. И если мы еще не были в сауне вместе, я тебя туда приглашаю, – призывно посмотрел на нее Никита.
– Э нет, парень, тебя не туда потянуло. У меня есть друг.
– А разве это мешает нашему легонькому флирту?
– У нас не может быть флирта, тем более легонького, – прямо посмотрела в глаза собеседника Яна. – Со мной или по-тяжелому, или никак.
