— О, мадам! — выдохнула девушка. — Оно прекрасно! Такое изысканное…
— Так и есть, мадемуазель. Оно сделано из тончайшего кружева ручной работы, которое моя старинная приятельница сплела по моему рисунку. Я увидела это платье во сне. — Женщина улыбнулась. — Да-да, не удивляйтесь. Оно приснилось мне как-то ночью, и я, проснувшись, немедленно зарисовала его по памяти, потом встретилась с подругой, попросила ее сплести кружево, и вот что у нас получилось.
Линетт, не отводя глаз от вечернего платья, прошептала:
— Это чудо. Я не видела ничего прекраснее!
Когда она его примерила, настал черед мадам Мадлен прийти в восхищение.
— О, мадемуазель! — всплеснула она руками, залюбовавшись: платье сидело идеально.
Руки Линетт дрожали от радостного волнения, когда она выписывала чек на удивительно скромную сумму, которую назвала мадам Мадлен. Девушка искренне поблагодарила хозяйку за помощь и получила от нее заверение, что одежда будет доставлена в отель этим же вечером.
Войдя в фойе отеля, Линетт, улыбаясь своим мыслям, повернула к лифтам. Она собиралась подняться к себе в номер и немедленно приступить к ревизии гардероба, чтобы избавиться от всей той одежды, которую накупила под влиянием Мерли. Большинство нарядов можно будет отдать горничной, юной креолке с явной склонностью к пронзительно ярким цветам и авангардному дизайну. Линетт так глубоко была погружена в обдумывание планов, что не услышала, как ее окликнули по имени в первый раз.
— Мадемуазель Саутерн!
На этот раз оно было произнесено гораздо громче, и девушка, обернувшись, увидела перед собой менеджера отеля. Менеджер казался очень взволнованным, что было необычно, поскольку раньше всякий раз, когда она с ним встречалась, он производил впечатление человека вежливого и в высшей степени сдержанного, истинного джентльмена.
— Мадемуазель, — поспешно продолжил он, убедившись, что сумел привлечь ее внимание, — мы так беспокоились! Несколько раз за сегодняшний день мы пытались связаться с вами, но безуспешно. Все ваши друзья покинули отель, поэтому мы не могли навести справки у них и не знали, где вас искать.
Линетт мгновенно подумала о своем отце и, побелев, вцепилась в руку мужчины:
— Что случилось? Что-то серьезное?
— Вас спрашивал маркиз де Парадиз, но мы были не в силах ему помочь!
Девушка вздохнула с облегчением:
— О, и это все? Я думала, случилось что-то ужасное!
Выражение лица менеджера свидетельствовало о том, что, по его мнению, так оно и было. А еще он, похоже, удивился, что англичанка, которой интересовался сам маркиз де Парадиз, не запрыгала от радости.
— Маркиз не сказал, зачем он хотел меня видеть? — равнодушно спросила Линетт.
— Он оставил послание, мадемуазель. Просил вам передать, что его планы внезапно изменились и он хотел бы, чтобы вы были готовы уехать завтра рано утром, а не на следующей неделе, как было условлено. Этим вечером его в Папеэте не будет. Он оставил вам номер телефона, но предупредил, чтобы вы им воспользовались лишь в случае, если не сможете принять этот план действий. Если же вы пожелаете поехать с ним завтра утром, маркиз просил, чтобы вы были на пристани в восемь часов — там он вас и встретит.
Линетт похолодела. Она думала, что у нее впереди еще несколько дней отсрочки, прежде чем ей придется столкнуться с массой проблем, но теперь эти проблемы неожиданно навалились на нее всей своей тяжестью. Впрочем, отступать было некуда. Она обещала Вивьен приехать и должна сдержать слово.
Менеджер, заметивший ее нерешительность и полное отсутствие энтузиазма, с недоумением спрашивал себя: понимает ли она, какую честь маркиз ей оказал? Ему было невдомек, что для Линетт солнце вдруг померкло и нежная зыбь голубого океана превратилась в полный опасностей омут и в этот омут нужно броситься очертя голову.
На следующее утро, выпив чашку кофе — больше она ничего не смогла проглотить, — Линетт очень рано оказалась на пристани. Мрачные предчувствия переросли в нервное возбуждение, когда она стояла одна на пустынном причале и ждала мужчину, который столь жестоко обходился с ее эмоциями. Однако, одетая в легкое платье без рукавов из коллекции мадам Мадлен и с минимумом макияжа (всего лишь светло-розовая помада на губах), девушка казалась прелестным образцом безмятежности. Неслышно подошедший сзади Луис Эстевас застал ее врасплох, и Линетт не смогла сдержать трепета ресниц, всегда выдававшего ее внутреннее волнение.
Луис был в рубашке с коротким рукавом и шортах — не маркиз и не пират, а просто беззаботный молодой человек, который собирается весело отдохнуть. Высокий, загорелый, с дразнящей чертовщинкой в синих глазах, он оживленно приветствовал девушку:
— Доброе утро, мадемуазель! Я рад, что вы пришли. — Луис повнимательнее вгляделся в нее и насмешливо прищурился: — Но вы, кажется, не так рады перспективе провести день в плавании, как я! Не потому ли, что вы находите мое общество неприятным?
Искусство притворства, постигнутое под руководством Мерли, Линетт не слишком помогло — сердитый румянец выдал ее с головой, хотя голос прозвучал на удивление спокойно:
— Я готова терпеть ваше общество то короткое время, что необходимо на дорогу до острова, месье. Но после этого, надеюсь, мы с вами редко будем видеться!
Луис Эстевас несколько секунд насмешливо смотрел на нее и вдруг Громко расхохотался. Ей хотелось броситься на него с кулаками, но она подавила страстное желание отомстить и заставила себя принять кроткий вид, чтобы не обострять ситуацию. От внимания Луиса, похоже, не ускользало ни одно колебание в ее настроение, однако он решил принять правила игры, и его лицо тотчас приобрело серьезное выражение. Лишь насмешливое мерцание в глубине синих глаз, когда он указывал ей путь к катеру, свидетельствовало о том, что поведение юной англичанки его чрезвычайно забавляет. Судно стояло на якоре у самого причала — мощный на вид океанский странник бело-голубого цвета, на латунных деталях искрились, вспыхивая, солнечные лучи. Казалось, он подпрыгивает на волнах от нетерпения, стремясь поскорее ринуться на волю, вырваться на простор.
Луис поднялся на борт первым, поставил багаж на палубу и повернулся, чтобы помочь девушке перебраться на катер. Линетт собиралась прыгнуть без его помощи и искала местечко поудобнее, где она могла бы это сделать без особого риска, но маркиз, перегнувшись через борт, крепко обхватил ее талию.
— Теперь прыгайте на борт! — приказал он.
Пришлось подчиниться, хотя Линетт предпочла бы прыгнуть прямо в море. Ее ноги легко оторвались от причала на счет «раз», на счет «два» коснулись палубы, а на счет «три» она оказалась прижатой к мускулистой груди мужчины. И он не торопился отпускать ее. Сердце Линетт неистово забилось, когда Луис еще крепче обнял ее стройное тело. Сила его рук испугала ее почти так же, как и горячая волна собственных ощущений.
«Что ему нужно? Зачем он тратит впустую свое внимание на меня, когда у него есть Клаудия де Корсель, готовая и даже страстно желающая исполнять все его приказания?» — лихорадочно крутился в голове Линетт вопрос, и ответ ей очень не понравился: Le Pirat все спланировал заранее, он не забыл ее дерзкой реплики в ресторане. Вероятно, будь обидчик мужчиной, Луис выбрал бы самый элементарный способ отомстить — вызвал бы его на поединок, а проще говоря, затеял бы драку, — но она, как женщина, только что тоже была наказана, и с дьявольским коварством. Эта мысль подействовала на Линетт как ушат холодной воды. Девушка размахнулась и ударила — от души, оставив отпечаток своей ладони на бронзовой от загара щеке маркиза. Он вздрогнул и свирепо уставился в ее испуганные глаза, потом вдруг наклонился к ней, и на секунду Линетт показалось, что он собирается ее поцеловать, но Луис лишь рассмеялся ей в лицо и еще больше напугал насмешливыми словами:
