Изобразив на лице негодование, Сэм бросил в Патрисию салфетку.
– Не такой уж я плейбой, как ты думаешь. Слухи о моих похождениях сильно преувеличены. Даже не представляю, почему у меня такая репутация.
– Потому что ты очень привлекателен, – ляпнула Патрисия, не подумав. Почему бы не признаться заодно, что она от него без ума и засыпает с его именем на губах, обняв подушку?
– Неужели? – Самое странное, что недоумение Сэма было абсолютно искренним.
– Все так считают, – честно призналась Патрисия. – Предполагается, что у красивого мужчины всегда должна быть… подружка. И не одна.
Сэм пристально посмотрел на нее, так пристально, что Патрисия смешалась: сейчас он спросит, считает ли лично она его привлекательным. И насколько. Ей захотелось немедленно провалиться сквозь землю.
– А лично ты считаешь меня привлекательным?
Так она и знала!
– С тобой все в порядке, – попыталась она увильнуть, равнодушно пожав плечами.
– Ты считаешь меня плейбоем?
– Не без того.
– Тогда придется каяться в грехах.
– И много их?
– Немало, если уж говорить по правде. Конечно, мы с приятелями здорово покуролесили в колледже. Девушек мы называли «стоянка на одну ночь». Теперь мне стыдно, но ты должна знать. Вернее, должна была бы знать, если бы мы собирались жениться по-настоящему. Затем два года я поддерживал достаточно близкие отношения с одной актрисой, потом была модель… Из длительных увлечений это, пожалуй, и вес. А два года назад на благотворительном балу я познакомился с Мелиссой. Ты не голодна?
Патрисия посмотрела на нетронутое ризотто.
– Я внимала твоему рассказу.
– Теперь моя очередь внимать твоему.
О чем говорить? Ей абсолютно нечего рассказывать. Сказать правду? Что в двадцать девять лет она все еще невинная девушка? Что в двадцать лет выходные ей больше нравилось проводить в библиотеке, чем в барах или на вечеринках? К двадцати пяти у нее накопился опыт нескольких неудачных романов, ни один из которых не привел ее в постель. Ни к одному из мужчин Патрисия не испытывала ни любви, ни влечения, что в ее представлении было обязательным условием секса.
Но после двадцати пяти, когда один из несостоявшихся любовников в сердцах обозвал ее фригидной ханжой, Патрисия впервые забеспокоилась и задумалась о своей женской несостоятельности.
Не может же она рассказать Сэму это! Хотя Патрисия была уверена: скажи она правду, Сэм отнесся бы к ее проблеме с пониманием.
– Отослать назад твое ризотто? – раздался шутливый вопрос.
– Нет-нет. Я просто думала, что же тебе рассказать. Начну с Бельмондо. Мне было восемнадцать, я училась в Лозанне, в Швейцарии, а он был лыжным инструктором.
– Уж не Жан-Поль ли?
Его действительно звали Бельмондо. Он действительно был лыжным инструктором. И Патрисии действительно было восемнадцать. Но Бельмондо было сорок восемь, он был счастливо женат, и у него было трое очаровательных детишек. Он вряд ли помнит Патрисию Пил и то, как она выглядит, поскольку каждый семестр мимо него проходили сотни школьников. И у них, конечно же, ничего не было.
– Затем, уже в университете, был Стив. Мы учились в одной группе, – продолжала сочинять Патрисия. – Мы поддерживали наши отношения вплоть до моего переезда в Феникс.
Стив был гомосексуалистом и ее лучшим другом. Он вместе со своим приятелем неоднократно пытался сосватать Патрисии достойных молодых людей, но у них ничего не вышло.
– Итак, Бельмондо и Стив. Не так уж много, – сказал Сэм. – Думаю, смогу их запомнить.
Патрисия расслабилась и принялась за остывший рис. Все вышло вполне правдоподобно. Она набирается опыта. Если так пойдет и дальше, ей, пожалуй, удастся благополучно пережить эту вечеринку у Рекса. А вдруг получится заставить Сэма взглянуть на нее другими глазами?
У нее есть неделя, только одна неделя! Патрисия осмелела – с лица сошел лихорадочный румянец, у еды появился восхитительный вкус, шампанское было превосходным, а напротив сидел мужчина ее мечты.
Она улыбнулась, когда Сэм снова наполнил ее бокал.
И тут он задал следующий вопрос: – А когда ты впервые поняла, что такое любовь?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вилка Патрисии громко звякнула о тарелку. Несколько человек за соседними столиками обернулись. Она поспешно сделала большой глоток шампанского.
Вопрос Сэма был слишком провокационным. Ответить честно – значит сказать: «Я поняла, что такое любовь, в тот миг, когда увидела тебя».
Или: «Я, не переставая, думаю только о тебе с того самого момента, как пришла на собеседование».
Или так: «Я проработала бок о бок с тобой шесть месяцев и действительно горжусь, что ты считаешь меня своим другом».
Но скорее всего, ее честность вызовет лишь неловкость. Поэтому Патрисия, тщательно подбирая слова, ответила:
– Я думаю, мы должны сказать Рексу, что не афишировали наши отношения, потому что хотели соблюсти профессиональную этику.
– Звучит не слишком романтично.
– Это вопрос не романтики, а сохранения твоей работы.
– И все-таки, если кто-нибудь спросит меня, я отвечу, что долгое время, несмотря на совместную работу и командировки, видел в тебе лишь великолепного профессионала и хорошего друга. Но в один прекрасный день с моих глаз спала пелена, и я увидел тебя по-настоящему. Я вдруг понял, что под этими мешковатыми серыми костюмами бьется сердце чувственной и нежной женщины, и ощутил безумный прилив желания. Или, может, это с твоих глаз однажды спала пелена?
Их взгляды встретились. Патрисия глубоко вздохнула, отвела взгляд и сделала большой глоток шампанского.
– Итак, на какой версии остановимся? – развеял ее иллюзии голос Сэма.
– На моей. Профессиональная этика.
– Наверное, ты права. Твоя версия звучит убедительнее.
– Точно, – подавив огорчение, согласилась Патрисия.
– А как насчет твоих подруг? – спросил Сэм. – Они наверняка знают, что я порвал с Мелиссой. И если кто-то из них проговорится Рексу…
– Я тоже думала об этом. Мне кажется, этого не должно случиться, – успокоила его Патрисия. – Кроме меня, никто не видел Мелиссу. Да и я увидела ее только потому, что наши кабинеты напротив.
– И потому, что однажды она дала тебе ключи от своей машины и велела пойти и заранее включить в ее машине кондиционер, поскольку жара могла испортить ей прическу.
– Да, я помню этот случай.
– Меня здорово повеселили тогда твои слова, что ты не знаешь, как включается кондиционер в столь дорогой машине, поэтому не можешь оказать Мелиссе эту услугу.
