От этой девицы жди неприятностей! — мрачно подумал Лео. Почему в голову пришла такая мысль, он не знал, как не знал и того, зачем гостья явилась к нему в офис. И чего хотела добиться, выдавая себя за Фиону Блисс…
Даже если не принимать во внимание мучивших его размышлений, у Лео появилось странное ощущение, что с ее вторжением жизнь его круто изменится. Может, на него повлияла непонятная ирония в ее голосе? А может, во всем виноваты огромные синие глаза, которые смотрели на Лео с неподражаемой невинностью? Как бы то ни было, чувство самосохранения подсказывало ему, что чем скорее он избавится от Алекс Пэмбертон, тем будет лучше для его душевного спокойствия.
— Приятно было познакомиться, — тихо проговорил Лео, — но теперь должен попросить вас покинуть кабинет. К сожалению, меня ждут неотложные дела, и я не могу…
— О да, я только что слышала вашу речь внизу. Честное слово, очень впечатляюще!
— Благодарю, — процедил он сквозь сжатые зубы и сделал себе зарубку на память строго отчитать охранников на входе.
То, что сия девица проникла в здание и свободно передвигалась по нему, возмутительный факт, который повлечет за собой ужасные последствия. Слава Богу, что у этой особы слишком маленькая сумочка для автомата Калашникова и что она не требует с оружием в руках открыть банковский сейф!
Лео раздраженно помотал головой, стараясь привести в порядок мысли.
Нет, сегодня положительно не его день! Сперва на него сваливается дурацкая новость о помолвке с Фионой, а теперь, видимо, поддавшись чарам непрошеной гостьи, он уже готов поверить, будто в кабинете может появиться какой-нибудь псих, размахивающий автоматом!
Довольно ерунды, надо взять себя в руки! — отдал мысленный приказ Лео. Хорошо, он признает, что нашел мисс Пэмбертон сексуально привлекательной — и что с того? В своей жизни он встречал женщин и покрасивей. И все же… за те двадцать минут, что незнакомка провела в его офисе, ей удалось привести в смятение его чувства. А он всегда был так уравновешен…
— Мне нужно сделать несколько важных звонков, — твердо произнес он, придвигая к себе один из телефонных аппаратов. — Поэтому, если вы не возражаете, я прошу вас немедленно уйти.
— Да, конечно… в смысле, естественно, возражаю. — Алекс одарила его сияющей улыбкой. — Я надеялась, что у нас состоится основательная беседа. — Она откинулась на спинку кресла и добавила: — К примеру, мне не терпится узнать о вашем романе с Фионой Блисс.
Пораженный ее наглостью, Лео глубоко вздохнул и медленно поднялся из-за стола.
— Прошу извинить, но я на самом деле очень занят. Если вы не уйдете по своей воле, мне придется вызвать охранников, и они проводят вас до выхода насильно.
— Ну, это мне вряд ли понравится.
Лео издал раздраженный смешок.
— Уверен, что не понравится, — кивнул он, намеренно отворачиваясь, чтобы не видеть ее длинных стройных ног в сексуальных черных чулках. — Поэтому будьте послушной девочкой и тихо-мирно покиньте мой кабинет, пока у вас еще есть такая возможность.
— Ни за что, потому что нам надо поговорить, — заявила Алекс, затем открыла сумочку, вытащила белую визитную карточку и выложила ее на стол перед носом Лео.
— Слушайте, мне совсем не интересно… — рявкнул доведенный до белого каления Лео, отпихивая карточку в сторону и поднимая телефонную трубку.
— Ну что вы! Вам будет очень интересно, — невозмутимо возразила Алекс. Она перегнулась через стол и нажала на рычаг телефона. — Ибо для деловых контактов я использую имя Алекс Пэмбертон, а по-настоящему я — Александра Ротштайн.
Лео медленно положил трубку, а Алекс торжественно добавила:
— Может, это и не имеет существенного значения, потому что для тебя, Лео, имя мое Немезида!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Тело Гамильтона напряглось, черные брови сошлись на переносице, горящий взгляд пронзал Алекс насквозь. Однако она по-прежнему невозмутимо смотрела на него, удивляясь, почему вдруг с языка сорвалось имя Немезиды — древнегреческой богини возмездия?
Отодвинув подальше телефон, Лео снова опустился в свое кресло, а Алекс вдруг поняла, что где-то в темных глубинах ее подсознания давно зрело подспудное желание бросить в лицо Лео Гамильтону справедливые обвинения. Она только не знала, когда и как это сделает. Теперь такая возможность представилась, и Алекс почувствовала, как сердце вновь сжалось от злости за несправедливо нанесенную обиду. Гневные слова, которые копились вот уже восемь лет, рвались наружу с такой силой, что она с трудом сдерживалась. Лео откинулся в кресле. Александра Ротштайн? Он не ослышался? Именно так она назвалась?
— Так-так… — лениво протянул Лео, выдержав надлежащую паузу.
— Ага, небольшой сюрприз, — пробормотала Алекс и, чтобы скрыть нахлынувшие чувства, наклонилась и подняла с полу визитную карточку, которую так бесцеремонно отшвырнул Лео.
— Действительно, сюрприз. — Лео в знак согласия склонил голову. — Мы очень давно не виделись. А если принять во внимание, что все эти годы вы… ты держалась в тени и не давала о себе знать, то не стоит удивляться, что я тебя не узнал. — Он помолчал, вглядываясь в ее лицо. — Хм… трудно поверить… Ты на самом деле дочь Норовистой Кобылки?
Алекс холодно улыбнулась:
— Вот именно.
— И как поживает твоя очаровательная мамочка? — криво усмехнулся Лео. — Насколько я помню, Джина опять решила оправдать свое прозвище, а посему порвала с состоятельным итальянским графом — был он ее пятым мужем или шестым? — и, закусив удила, умчалась в туманную даль с каким-то игроком в поло из Аргентины. Впрочем, не сомневаюсь, на сегодняшний день она бросила и его и успела сменить еще парочку мужей.
— На сегодняшний день она, может, так бы и поступила, — кивнула Алекс; лицо ее окаменело, — если бы несколько лет назад не разбилась вместе с мужем в авиакатастрофе.
Помрачнев, Лео мысленно отругал себя последними словами. И кто его дернул за язык так резко отзываться о Джине, не зная, как та закончила свои дни? Он взъерошил ладонью густую шевелюру и пробормотал:
— О, прости, я не хотел…
Алекс пожала плечами:
— К несчастью, юный аргентинец значительно лучше держал в руках вожжи своего коня, играя в поло, чем штурвал частного самолета.
— Я очень сожалею, — проговорил Лео, и голос его прозвучал искренне. — То, что я сказал о твоей матери, по крайней мере, неуместно. Поверь, я не хотел показаться злым…
— Да что там, несчастье случилось уже очень давно, — отмахнулась Алекс, не желая продолжать дискуссию о Джине, которая была никудышной матерью и, как ее неоднократно обвиняли, никчемной женой.
К тому же она только что получила от Лео исчерпывающие извинения, а уж он имел все основания иметь о Джине не слишком лестное мнение.
Его отчим, сэр Джеффри Лукас, лишь короткое время был мужем Джины: чуть ли не через год после свадьбы она сбежала с французским эстрадным певцом. Впрочем, обманутый муж недолго горевал и вскоре женился на Элеоноре Гамильтон, у которой к тому времени был десятилетний сын Лео.
