— Если долетишь так же, не обижу. Да и скажи мне, любезный, где здесь можно остановиться на несколько дней?
Кучер откашлялся, он был явно удивлен.
— Так вы, простите за излишнее любопытство, не в Митрофаново остановитесь?
— Нет. Я хотела бы остановиться поближе к имению, дабы ездить туда в гости время от времени.
— Можно на постоялом дворе снять комнату. Но…
— Что?
— Вы, по всему видно, сударыня, привыкли к приличным апартаментам, а там, извиняюсь, — клопы.
— Фу! — Полина вздрогнула от отвращения. — И что же мне делать?
— Могу посоветовать расположиться у моей сестры. Она вдова, дети выросли и уехали в город на заработки, а дом у нее большой и добротный.
— А клопы?
— Что вы, барыня! Моя сестра — женщина весьма аккуратная.
— Что ж, тогда поезжай прямо к ней. Да, а от ее дома до Митрофаново далеко?
— Да верста, не более. У сестры есть дрожки, старые правда, но ехать можно. А вы лошадьми править умеете?
— Конечно, я часто по своим землям перемещаюсь в коляске, запряженной отменным рысаком, причем без кучера, — пояснила Полина. — Трогай!
* * *
После бурной встречи старых друзей, сытного ужина Сергей Львович наконец почувствовал неописуемое блаженство.
Его армейский друг, Александр Серафимович Соболев, и его очаровательная супруга Анна Петровна всячески хлопотали около гостя, стараясь доставить ему удовольствие.
Александр Серафимович был женат уже три года и времени даром не терял: усадьбу оглашали детские крики. Младшему сыну не исполнилось еще и года, старшей девочке — минуло два.
В первый же день своего пребывания в Митрофаново Сергей Львович наряду со спокойствием и блаженством ощутил некую тоску по семейному очагу, понимая, что тетушка в принципе права. И даже простил Аглаю Дмитриевну за упорство устроить его судьбу. Невольно нахлынули воспоминания о Полине: у майора потянуло внизу живота. Он невольно вспомнил, как женщина стонала от удовольствия, отдаваясь ему с безумной страстью…
— Сергей Львович, а не выкурить ли нам по сигаре?! — предложил хозяин.
— С удовольствием.
Мужчины уединились в кабинете, некогда принадлежавшем отцу Анны Петровны. Просторное помещение со множеством книжных шкафов, кожаным диваном огромных размеров, двумя такими же креслами напротив камина и дивным дубовым столом, за которым, видимо, покойный барин предавался бумажным делам, располагало к комфортному отдыху.
— Да, ваш покойный тесть умел обустроиться, — заметил гость.
— Петр Алексеевич был человеком умнейшим и редким хозяйственником. Дела в имении при его жизни шли отменно, правда, чего греха таить, и сейчас идут недурно.
Мужчины закурили, сизый дым, распространяющийся от сигар, постепенно окутал кабинет. Сергей Львович с удовольствием выпустил струйку дыма изо рта и с любопытством начал рассматривать многочисленные портреты, украшавшие стены.
Его внимание привлек портрет женщины: красавица, облаченная в роскошное платье по моде былых лет, уж очень напомнила ему Аглаю Дмитриевну. Неожиданно Сергей вспомнил, как при упоминании имения Митрофаново, тетушка заметила, что знавала некоего господина с подобной фамилией. Может быть, самого покойного хозяина?
— Александр Серафимович, голубчик, а что за красавица изображена на портрете? — поинтересовался майор.
— О! Это давняя история. В молодости тесть страстно любил эту красавицу, вот даже заказал написать ее портрет. Но она, увы, не отвечала ему взаимностью. Как же ее звали? Кажется, Аглая…
Сергей встрепенулся и воскликнул:
— Так это же моя тетушка, Аглая Дмитриевна!
Хозяин округлил глаза.
— Неужели? Вы серьезно, дорогой мой?
— Совершенно серьезно! Странно мне только одно: как жена господина Митрофанова, матушка вашей супруги, мирилась с этим портретом?
— Хм… Точно не знаю. Анна говорила, что до женитьбы отца и появления ее на свет портрет висел в его спальне. Вы представляете себе?! Какая любовь!!!
* * *
На следующий день, пробудившись примерно в восемь часов утра, старинные друзья облачились в высокие краги и охотничьи костюмы, прихватили ружья и направились в лес пострелять тетеревов и фазанов.
Сентябрьское утро встретило их прохладой. Легкий туман, словно вуаль, окутывал поля, постепенно исчезая около желто-красного леса. Четыре охотничьих сеттера, виляя хвостами, бежали впереди охотников, предвкушая кровавое развлечение.
Сергей Львович вдохнул полной грудью: воздух, благоухавший ароматом сухих трав и свежестью, приятно защекотал в носу. Он чихнул.
— Будьте здоровы! — пожелал Александр Серафимович. — Идемте через этот лесок, — он махнул рукой вперед, — выйдем прямо к огромной поляне.
— И что там? — поинтересовался майор.
— Там тетеревов вот уже который год собирается до десяти штук, а то и более! Постреляем на славу!
Мужчины направились прямо в указанном направлении и, пройдя через лес, неожиданно услышали выстрелы. Оба, как люди, имеющие отношение к военной службе, насторожились.
— Разбойники? — предположил Сергей Львович.
— Вряд ли. Последнего разбойника здесь выловили двадцать лет назад. Думаю, это мои соседи. Идемте быстрее!!!
Когда охотники вышли из леса, их взору открылась следующая картина: на меже, разделяющей земли помещиков, стоял мужчина и метко отстреливал из отличного английского ружья тетеревов, что копошились на поляне, без сомнения принадлежавшей Александру Серафимовичу и его супруге.
Хозяин возмутился, он передернул затвор ружья и дал предупредительный выстрел. Расхититель чужих угодий оглянулся. Сергей Львович обомлел, разглядев с приличного расстояния рыжие бакенбарды.
— Так вот, значит, что! — возмутился Александр Серафимович. — Опять за старое!!! Ну, держись, my friend!
Из последней фразы майор понял, что у друга личные счеты с обнаглевшим распоясавшимся англичанином.
— Изловим его и проучим как следует! — предложил он.
Четыре сеттера, почуяв свежую кровь тетеревов, рванули вперед. Мужчины последовали их примеру.
Наглый англичанин лишь усмехнулся, обнажив ровные белые лошадиные зубы.
— У, мерзкая рожа! — заметил майор и, передернув затвор ружья, открыл по обидчику огонь, аккуратно укладывая выстрелы около его ног.
Англичанин не на шутку испугался и закричал по-английски:
— This arbitrariness. I will complain carafe. She will send you to Siberia [7].
