– Джек Хесс! Сто лет, сто зим! – воскликнула Эбби. Она училась с ним в школе, и они часто ходили на прогулки.
– Как ты? Чем занимаешься? – спросила она.
– Практикую как юрист. А ты-то как?
– А я учительница биологии в средней школе. Здесь, в городе. И работаю на добровольных началах в Центре по защите индейской природы.
– Все еще пытаешься спасти планету, Эбби?
Она улыбнулась:
– Вот что тебя всегда выделяло – твой длинный язык.
Он взял ее за левую руку:
– Вижу, что кольца нет. А я вроде слышал, что ты замужем?
Эбби неловко заерзала.
– Нет.
– У тебя кто-то есть?
«Вообще-то это тебя не касается», – подумала Эбби. Джек при его приятной внешности и общительном нраве тактом, насколько она помнила, не отличался.
Ей хотелось побыстрее от него отделаться, но он принялся рассматривать ее работы.
– Эй, Эбби, а ты талант. В школе ты этим не увлекалась.
– Об этом никто не знал, кроме моих родителей. Это был мой маленький секрет.
Ее картины произвели на Джека впечатление.
– Вот эти два больших портрета индейцев… У меня в офисе как раз есть для них подходящее место. Удивительные лица. Куда бы я ни встал, их взгляд следует за мной. А вот этот лесной пейзаж? Отлично подойдет для приемной. Послушай, ты не ответила на мой вопрос. У тебя есть парень?
Он отобрал четыре большие дорогие картины. Эбби, затаив дыхание, стала фантазировать, надеясь, что ее не уличат во лжи.
– Вообще-то да. Он сегодня тут со мной. Профессиональный фотограф из Нью-Йорка. Кайл Таннер. Потрясающий. Никогда не встречала никого лучше.
– О! – разочарованно произнес Джек. – Что ж, удачи тебе, беби. Вы уже назначили день свадьбы?
– Нет. Были пока слишком заняты.
«Пожалуйста, Кайл, не спеши обратно, – про себя взмолилась она. – Я что-то совсем завралась!»
Повернувшись, чтобы выписать чек, Джек поцеловал ее в щеку.
– Рад был повидать тебя, Эбби. Эти работы будут важны для меня, потому что они – твои. Запомни, пожалуйста, если этот парень, Кайл – или как там его, – будет с тобой плохо обращаться, дай мне знать. Я его засужу, а потом мы с тобой кое-что придумаем. – Слегка приобняв ее, Джек удалился с приобретенными картинами.
Кайл как раз завернул за угол Ист-Оринди и Порт-Куин и увидел, как к Эбби наклонился какой-то блондин. Должно быть, она его знает, и знает неплохо, если судить по его поведению.
Незнакомец поцеловал ее.
Черт! Да он ревнует. С чего бы? Эбби Мартин – всего лишь хорошенькая мордашка, ей была нужна мужская помощь. Вот и все. Правда, это не объясняет, почему два дня тому назад он приехал сюда из Феникса, чтобы ей помочь.
Стоя на перекрестке среди гудящих автомобилей и снующих вокруг него людей, Кайл знал, что обманывает себя. Эбби не просто еще одна куколка. Она деликатна и отважна, умна и беззащитна, красива и сладко пахнет. Похожа на солнечный лучик. Стоит ли перечислять себе ее достоинства? Нет, конечно. Во всяком случае, парню, который поклялся не пускать больше женщин себе в душу. Кайл пару раз глубоко вздохнул.
Когда он приблизился к Эбби, Джек Хесс уже ушел.
– Похоже, у тебя находятся покровители, – сказал он. Что-то в его голосе обескуражило ее.
– Джек? О, мы выросли вместе.
– Я пришел, чтобы дать тебе возможность отойти. Я останусь пока тут, – сказал он, опускаясь на складной стул.
– Кайл, ты просто душка. Я тебя угощаю сегодня обедом на деньги, которые заработала. Ты вполне заслужил.
– Договорились, – сказал он.
Она купила себе большой стакан чаю со льдом и с удовольствием медленно выпила его. Походила и посмотрела работы других художников, вспомнила его реплику про Джека. Похоже, в его голосе звучала ревность. Но почему?
Эбби вздохнула. Не стоит отвлекаться на глупости. Сейчас не время.
Она поспешила вернуться к Кайлу. В руках у нее был белый пакет.
– Я это обожаю. Это тебе. Открой, – настаивала она.
В пакете лежали покрытые глазурью колечки.
– О! Спасибо.
– Сушеные яблоки. Сладкие. Попробуй же!
Кайл понюхал колечки и осторожно надкусил одно из них.
– Интересно. Почти… вкусно.
В четыре часа Эбби, осмотрев поредевшую толпу, сказала:
– Похоже, дело идет к концу.
Кайл кивнул и начал снимать картины.
– Ну что ж, у тебя осталось семь небольших картин, чтобы повесить дома. И кошелек стал потолще.
По дороге домой они остановились в ресторанчике в Миллерсвилле. В слабо освещенном зале со стенами из грубой сосны с потолка свисали колеса повозок. За маленькими квадратными дубовыми столами сидели организаторы выставки.
Их быстро обслужили, и Кайл с наслаждением съел сочный гамбургер.
– Мы часто приходили сюда, когда учились в школе, – сказала Эбби. – Помню то сумасшедшее время, когда однажды Джек и я… – Она вдруг заметила, как лицо Кайла исказилось. – Извини, – торопливо сказала она, – я понимаю, что тебе это неинтересно.
– У тебя найдется время, когда мы вернемся домой, – спросил Кайл, – забежать к нам и познакомиться с моей сестрой Гвен и ее сыном Брэдом? Что это ты, кстати, ешь?
Эбби улыбнулась:
– Ответ на первый вопрос. Конечно, я с удовольствием увижусь с твоей сестрой и ее маленьким сыном. Ответ второй. Это чудный салат: осьминоги, моллюски, шпинат и масса других полезных вещей. Хочешь попробовать?
Кайл скорчил гримасу:
– Нет уж, спасибо. Для меня это чересчур.
Эбби засмеялась и занялась салатом.
Чуть позже в солнечной гостиной Гроффов Кайл представил Эбби своей сестре.
– Привет, я – Гвен, – сказала она.
Эбби она сразу понравилась. Глаза цвета какао, открыта и доброжелательна. Готова, как в старину, посплетничать с подругой за чашкой чаю.
Ее семилетний сын имел более сложный характер. Он отказался выйти из спальни, где сидел надувшись.
– Брэд, – позвала Этель, – иди сюда, познакомься с моей соседкой Эбби.
В ответ ни звука.
Смутившись, Гвен растерянно молчала.
Кайл с виноватым видом тронул Эбби за локоть:
– Извини! Брэд очень изменился после развода Гвен.
Эбби с пониманием кивнула. Она не раз видела, как действует на детей развод родителей. Некоторые из ее учеников даже за год не могли прийти в себя после этого.
