– Мадам, можно служить и Господу, и Любви! И я тому пример. Состарившись, я стану хорошим пастырем, но пока я еще молод, силен и нахожу столько радости в обществе милой дамы! Далеко отсюда, в департаменте Сона и Луара, у меня была сердечная подруга. Боже, как же она мне дорога! Она умела успокоить мое сердце лаской и нежным словом…
Мгновенно Матильда испытала укол ревности. Своими признаниями отец Ролан недвусмысленно давал понять, что не придерживается правил, предписывающих католическому священнику воздержание.
– Я могу наследовать ей, мсье! Да-да, я могу стать вашей утешительницей, могу заботиться о вас, скрасить ваше одиночество!
Кюре крепче сжал ее тонкое запястье, и это прикосновение теплых пальцев к коже пьянило Матильду, заставив ее трепетать.
– Матильда, это сделало бы меня счастливейшим из людей, но нам это недоступно. А что вы намереваетесь предпринять по отношению к супругу, по вашим словам, человеку гневливому и большому ревнивцу?
– Он любит меня! Мы все ревнуем, когда любим, – прошептала она. – Но его так часто не бывает дома! Если он не отправляется в Ангулем, то с утра до вечера разъезжает по окрестностям… Кстати, должна сказать, вы ему понравились. Колен говорит, что вы внушаете доверие.
– Его визит в пресбитерий стал для меня сюрпризом. И я имел счастье познакомиться с вашим сыном. Смышленый мальчик и так похож на вас!
Ролан Шарваз отпустил руку молодой женщины и, приняв задумчивый вид, отошел на шаг. Казалось, он забыл о том, что Матильда рядом.
– Что с вами, мсье? – изумилась очаровательная супруга доктора. – Разве мы делаем что-то дурное? Я предлагаю вам дружбу – и только!
Она подошла к нему, внутренне содрогаясь от мысли, что ее мечтаниям не суждено сбыться. Умоляющие интонации и страсть в ее голосе обрадовали кюре.
– Почему вы молчите? Мы будем видеться в пресбитерии, когда я стану приводить Жерома на уроки, и у нас дома по субботам, поскольку мой супруг намерен включить вас в список постоянных гостей. Помимо этого, я постараюсь сделать вашу жизнь приятной…
– Каким же это образом? – спросил он с холодной иронией.
– Посылать со служанкой варенье, консервированное утиное мясо, хорошее вино… И конечно, бриоши! Моя Сюзанна отменно управляется с тестом.
Ролан Шарваз вперил в нее взгляд, и в его больших ясных глазах она прочла желание. Его губы – красивые, насыщенно-красные, словно готовые улыбнуться в любое мгновение, – приоткрылись.
– Матильда, а как быть с голодом иного рода, пожирающим меня?
– Что вы хотите сказать? Не понимаю… – пробормотала молодая женщина.
– Вы прекрасно меня понимаете. Как и я понял, что вы хотите сказать своим посланием…
Кюре назвал ее по имени… Не касаясь ее, одним только красноречивым взглядом он поведал Матильде о снедавшем его желании.
То был самый романтичный, самый острый момент в жизни молодой женщины. Поверженная, она закрыла глаза.
Шарваз обнял ее и поцеловал – грубо, как победитель, уверенный в своем превосходстве.
* * *
Через полчаса они обменялись последним поцелуем у подножия большого дуба. Матильда вся дрожала, ошарашенная происшедшим. Она уже решила для себя, что с отцом Роланом они будут видеться наедине, но время от времени и тайно, не считая невинных встреч на глазах у всех, и что она, конечно же, уступит, но не раньше чем через месяц, когда он по-настоящему ею увлечется. Реальность же перевернула все ее планы.
– Ролан, ты правда меня любишь? – дрожащим голосом спросила она.
– Люблю ли я тебя? Ты только что получила тому подтверждение: я не устоял. Потерял рассудок… Матильда, стоило мне увидеть тебя в церкви, на службе, и я тебя полюбил. Все былые невзгоды померкли в свете твоего очаровательного лица. Мне больно с тобой расставаться, и все мои мысли о том, когда я снова тебя увижу!
Он знал, что даму следует утешить, быть с ней нежным и говорить комплименты. «С женщинами всегда так! – думал он, поглаживая любовницу по волосам. – Они нас провоцируют, посредством кокетства заманивают в свои сети, но, если поторопить события, чувствуют себя разочарованными и пристыженными…»
А Матильда между тем стыда не испытывала. Здесь он ошибся. Она вспоминала каждую минуту их любовной схватки, томимая одним-единственным опасением. «Любит ли он меня по-настоящему?» – спрашивала она себя.
Кюре обошелся без долгих уговоров и любовной прелюдии. Она позволила отвести себя на поляну и уложить на ложе из мха. Взметнулись нижние юбки, и, опьяненный своей силой и страстью, он стал ее любовником. Матильда вздрогнула при мысли, что кто-нибудь мог их увидеть, застигнуть врасплох.
– Матильда, о чем ты думаешь? – спросил он.
– О Морисе, арендаторе моего мужа. Иногда он наведывается сюда утром, ищет грибы. Господи, что, если бы он пришел сегодня?! Я повела себя легкомысленно!
– Я виноват больше, чем ты. Но ты права, нам нужно соблюдать осторожность. Впредь никаких неосмотрительных поступков! Никто не должен о нас узнать. В противном случае сплетни очень быстро дойдут до епархии и в этот раз я потеряю все. Не буду врать, мне пришлось уехать из прежнего прихода из-за сердечной подруги, о которой я рассказывал.
– Подруги, не возлюбленной?
– Речь идет о почтенной пятидесятилетней даме, мадам Кайер. Но люди решили, что наша связь преступна. Это неправда! Матильда, я хочу остаться в Сен-Жермен рядом с тобой. Мой домишко мне нравится, хотя времени на готовку и уборку совсем не остается.
– В таком случае следует нанять служанку, – посоветовала молодая женщина. – Женщину немолодую, чтобы не было повода позлословить. Я сама этим займусь! Мои родственники в Ангулеме подыщут нам достойную женщину.
Они вышли на дорогу. Матильда проверила, в порядке ли платье и прическа, и открыла зонтик.
– Я слишком взволнована, чтобы идти в Мартон, Ролан. Вернусь домой и буду мечтать о тебе!
– Нам лучше не показываться вместе. Ты зайдешь в пресбитерий на днях, чтобы мы поговорили о найме работницы? – спросил он тихо. – И остерегайся ризничего, он часто слоняется вокруг церкви.
– Я приду завтра, как только муж уедет к пациентам. Сын будет в гостях у деда с бабкой. Не у родителей Колена, а у моих.
– Тогда до завтра!
* * *
Матильда посетила дом любовника во вторник, как они и договаривались, а еще в среду и в пятницу. Каждый раз они спешили запереться в спальне и задернуть занавеси вокруг кровати, дабы никто не услышал ни сладострастных вздохов и стонов, ни приглушенного смеха.
А в субботу вечером доктор де Салиньяк впервые принимал человека, соблазнившего его супругу, в своем доме. Друзья доктора удивились, увидев нового кюре прихода в числе приглашенных, однако отец Ролан завоевал общее расположение своей образованностью, скромностью и набожностью.
